Война. 1941—1945

Майор прикидывается казанской сиротой. Можно подумать, что кто-то напал на бедных немцев. Можно подумать, что это пишут не «завоеватели мира», а бельгийцы или датчане. А ведь два года тому назад немцы писали: «Нет ничего прекраснее наших танков, которые давят русских, и мелодичнее наших минометов, которые рвут и крошат врага». Теперь майор нервничает. Он не выносит грохота и скрежета. Он предпочитает исполнять на разбитом пианино романс «Жалоба девы». Но Германия не дева, это старая ведьма, которая обожралась телами замученных детей. Майор чувствует, что дело идет к петле, и он тщетно взывает к своим фрицам: «Остановите Красную Армию!»

О том, как фрицы относятся к подобным заклинаниям, говорит приказ командующего 13-м армейским корпусом генерала Гауфа:

«Имели место случаи, когда совершенно свежие и не понесшие потерь пулеметные расчеты оставляли свои позиции, не сделав ни одного выстрела. Случалось, что на позиции в конце концов оставался только один командир батальона, в то время как его подчиненные без приказа покидали позиции. Наконец, бывало, что колонны без приказа и без необходимости оставляли свое место расположения и бесцельно устремлялись на запад, вместо того чтобы обороняться.

Я вынужден высказать свое самое строгое порицание:

1) За невыполнение приказов и трусость перед противником.

2) За совершенное отсутствие чувства товарищества по отношению к офицерам и солдатам, выполняющим свой долг.

3) За панические настроения, которые серьезно расшатывают дисциплину и мешают командованию.

4) За предательство отдельных лиц, вследствие которого мы должны бессмысленно оставлять землю, необходимую нам для пропитания нашего народа.

Это не может продолжаться дальше, ибо за это не будет прощения».

В отличие от плаксивого майора генерал выражается прямо и говорит по существу дела. Правда, он пишет секретный приказ, предназначенный для офицеров, а майор Виер сочинял листовку, обращенную к фрицам. Генерал Гауф не пытается объяснить все одним превосходством русской техники. Он понимает, что дело не только в орудиях: изменились и фрицы, они теперь могут передвигаться только в одном направлении — на запад. Напрасно майор Виер предлагает солдатам заслонить Германию «живым валом»: по словам столь компетентного свидетеля, как командир 13-го корпуса, фрицы предпочитают убегать. Они в одном не согласятся со своим генералом: ведь он называет поведение удирающих «бесцельным», между тем как у фрицев 1944 года есть цель: не Кавказ и не Волга, но кровать гретхен где-нибудь в Вюртенберге, под которую можно будет в случае чего залезть.

Если Гитлер в своих сводках твердит о «перегруппировке войск», если Геббельс клянется, что немцы оставляют ненужную им территорию, то рубака Гауф говорит напрямик: немцы оставляют области, которые им нужны до зарезу, и происходит это не от «перегруппировки войск», а от самого классического бегства.

О том, как наступление Красной Армии отразилось на брюхе Германии, красноречиво сказал «генерал-губернатор» Франк на совещании сельскохозяйственных руководителей «генерал-губернаторства» (так называют немцы захваченную ими Польшу):

«За минувший год война нанесла нам колоссальные удары. Никто не вправе закрывать на это глаза. Никто не вправе это замолчать. На суше, на море и в воздухе минувший год был самым страшным годом, какой когда-либо пережил немецкий народ. Потеря Украины означает потерю продовольственных ресурсов и утрату урожая».

Итак, хлеба нет, немецкие солдаты «устремляются» на запад, а война приближается к границам Германии.

Тем временем длительно и упорно, как дождь осенью, на немецкие города падают бомбы. Фрицы получают из дому письма, которые не должны их веселить:

«Милый Карл! Мы теперь живем, как цыгане, одну ночь ночуем дома, другую в деревне, но после налета на деревню мы не знаем, куда перекочевать».

«Милый Ганс! Нам живется не очень-то хорошо, потому что дядя Отто от бомбежки сошел с ума, он пробыл два месяца в больнице, а теперь мы должны его забрать, потому что он перешел в тихое помешательство».

«Мой любимый! Когда кончатся наши мучения? В результате бомбежки все лепные украшения нашей гостиной уничтожены. Еще совсем недавно я отдала 150 рейхсмарок за висячие цветочные вазы, и только два дня они повисели, а сейчас — ни ваз, ни стен. Стоит тратиться? И вот я решила переехать в Вену, конечно, это — австрийская дыра, но ничего не поделаешь. А то получается, покупаешь, покупаешь, а под конец получаешь бомбы и все идет прахом.

Твоя женушка-кусака».

«Герта пишет, что она, сидя у себя, может любоваться звездами, потому что потолка уже нет. В саду у нас лежит бомба, которая не разорвалась».

«Дорогой брат! Оказывается, что англичане и американцы ничуть не лучше русских!..»