Война

Элли имела склонность вмешиваться в каждый аспект разведывательных операций. Как минимум, она хотела, чтобы её держали в курсе находок и прогресса в целом. С Сурли и Рейвен она просила, чтобы ей предоставляли каждую крупицу полученной информации, причём как можно скорее, и довольно сильно наезжала на них за сокрытие или задержки в сообщении любых новых фактов или даже теорий, основанных на допросах.

Про Дитрини она не задала ни единого вопроса. Ни единого.

Конечно, у Врега имелось своё мнение на этот счёт.

Он недвусмысленно заявил Балидору, что этот парень — садист, которому доставляло удовольствие пытать женщин-видящих, особенно сильных. Он выдвинул теорию, что Дитрини воспринял бы ломание Элли как кульминацию работы всей его жизни. То, что она уже связана с другим, лишь усиливало его одержимость.

От своих контактов среди Повстанцев, а также от нескольких женщин с высокими рангами, которых удерживало Лао Ху и которые как-то пересекались с Дитрини, Врег обладал достаточными знаниями об его методах в целом, чтобы спекулировать о том, что могла пережить Элли.

Ни одна из этих деталей не убеждала Балидора, что оставить Мост наедине с этим было правильным решением.

Он не сканировал Элли, чтобы подтвердить свои подозрения, но если бы его попросили выдвинуть догадку, он бы сказал, что Элли боялась Дитрини… и если честно, до этого периода Балидор сказал бы, что Элисон не боится никого.

И всё же это Элли отдала приказ взять его в плен, а не убивать на месте, как, по подозрениям Балидора, это сделал бы Дигойз. Стратегически её решение было мудрым, но учитывая, сколько разведчиков Лао Ху с высоким рангом уже имелось у них в плену, сохранять Дитрини в качестве разменной монеты было вовсе необязательно.

К тому же, его смерть передала бы не менее мощный посыл Вой Пай.

Но никто не хотел оспаривать это её решение, даже Дигойз.

Из-за этого впервые за довольно долгий период Балидор получил на своё попечение натурального психопата — причём с таким рангом, который мог тягаться с его собственным.

В отношении рангов своих разведчиков Лао Ху были скрытными вплоть до откровенной лжи, даже нарочно ввели систему, отличавшуюся от той, что использовал остальной мир видящих — просто чтобы утаить эти способности. Но Балидор за годы научился довольно точно их оценивать. Ранг Дитрини был высоким. Как минимум одиннадцать. Возможно, даже двенадцать.

Выше Варлана. Возможно, даже выше Дигойза, и не только в действительном ранге.

Балидор послал сигнал Тензи в Барьере.

«Анале уже там? Юми?»

«Да, — тут же ответил видящий. — Локи тоже».

Балидор кивнул. «Хорошо. Передай им: я ценю, что они ради этого отложили заслуженный отдых. Скармливайте мне всё, что выглядит обещающим. Всё, что я пропущу».

«Очень хорошо, Адипан Балидор, — в мыслях Тензи зазвучала ирония. — Хотя сложно вообразить, чтобы один из нас уловил что-нибудь, что упустили вы, сэр».

Балидор вежливо склонил голову в этом пространстве, но жест не затронул его свет.

Им нужно, чтобы они сохраняли бдительность, а не думали, что ему-то не нужно подкрепление.

Он почувствовал, что Тензи заметил, и его мысли тут же сделались почтительными.

«Конечно, мы будем наблюдать, сэр. Как можно тщательнее».

«Я ценю это, — Балидор опустил свои щиты на долю секунды — достаточно надолго, чтобы другой видящий ощутил его свет. — Я устал не меньше, чем вы. И признаюсь, этот dugra-te di aros выводит меня из себя так, как не выводил ни один видящий за последнюю сотню лет. Отчасти мне хочется пристрелить его, лишь бы не продолжать это всё».

Балидор ощутил резкий прилив рьяного согласия Тензи.

«Дайте знать, если хотите, чтобы я одолжил свой пистолет, — послал Тензи. — Думаю, босс вам даже купит выпивки в знак благодарности, если вы это сделаете. Ну, если только он не решил сделать это собственноручно».

Балидор улыбнулся. Он невольно находил забавным тот факт, что разведчики Адипана и Семёрки начали называть Ревика «босс» на мандаринском наречии. Элли, которая по факту стояла во главе, оставалась для обеих групп «Мостом», но не из-за нехватки уважения; просто это казалось естественным.