Война

— Докладывает ваш покорный слуга лорд Маркус. Как мы и ожидали, боярские и княжеские рода русских собирают все свои силы в кулак и бегут в неизведанные земли. По-вашему распоряжению мы уже поставили дополнительные заслоны по всем направлениям и уже остановили несколько десятков кораблей с беглецами, задержав тех с боем. Вскоре они и все те, кто пытается убежать будут доставлены в Лондон. Отлов беглецов продолжается. С уважением, лорд Маркус.

Стюард закончивший читать ждал. Если послание лорду Дрейку не понравится — он будет наказан, а как наказывает лорд, Дрейк, знали все. Поэтому он продолжал дрожать, хоть и старался это скрыть.

Помолчав еще несколько минут, и очевидно обдумывая полученное послание, лорд, наконец, вспомнил о стюарде, что загораживал ему солнце и небрежным движением отпустил его восвояси.

***

— Мы проиграли в этой войне, — сказал один из китайцев сидящий сверху бархана из песка, и, смотря вдаль, туда, куда ещё не докатились изменения постигшие русскую землю.

Облаченный в дорогой, черный халат с вышитыми по нему золотой нитью изображениями драконов, он внушал уважение некой внутренней силой. Властью.

— Империя Поднебесного Дракона ничего не потеряла, — возразил ему собеседник, точно так же устроившийся на верхушке бархана на расстеленном для них ковре.

Оба медленно, и с удовольствием наслаждались утренней прохладой и восходом солнца, смакуя каждый глоток зеленого чая из запотевших кружек.

— Но и не выиграли, — покачал головой первый из китайцев. — Плодородные земли, люди, богатые недра, все это для нас теперь недоступно.

— Мы можем послать воздушные корабли в те их земли, которые еще не подверглись проклятию Рюриковичей.

— Люди меня интересовали в последнюю очередь. Оставь это, — махнул рукой властный китаец.

— А кудесники?

— Кому повезет, доберется до запретных земель. Неудачники же попадут в руки турок и англичан.

— Мы нарушили пакт, дядя и могли бы...

— Помолчи, — ответили ему тем самым голосом и более молодой из китайцев не посмел более отрыть свой рот.

***

Проплывая над землей, мы с одинаковыми выражениями лиц смотрели на то, во что превращается Родина. Гниль распространялась очень быстро. Деревья, словно древние богатыри, падали подрубленными, но не сломленными исполинами. Потом подходила вторая волна изменений, и все что еще не погибло — усыхало. Третья волна и земля превращалась в песок. Страшное зрелище.

После третьей волны изменений умирало всё. Природа. Животные. Люди. Всё превращалось в грязный, серый песок.

С огромным усилием и перенапряжением, но мы смогли обогнать эту волну изменений, хоть и ценой моего полного бессилия. Ничего. Уже скоро мы увидим ферму.

— Вышка! — Воскликнула взволнованная Алиса, что стояла у иллюминатора в нашей каюте и неотрывно смотрела вперед.

Встав с кровати, на которой я до того лежал, отдыхая после последнего разгона дирижабля до запредельных для него скоростей, я подошел к ней, обнял и посмотрел вперед, туда же куда и она.

— Да. Наша вышка связи. Мы дома, — улыбнулся я.

Путь по небу занял у нас два дня.

— Хоть бы все было хорошо... — Прошептала Алиса чуть слышно.

— Вижу людей, — прищурился я, стоило нам начать снижаться. — А вон и вертолеты и буренки пасутся, — указал я пальцем. — Видишь? Все хорошо.

Из домов под нами стали выбегать мои работники, задирая голову к небу. Дождались.

— Жаль.

— Что? — Обернулась ко мне Алиса, с недоумением переспрашивая.

— Жаль все это терять, — вздохнул я. — Столько сил, времени и все впустую. Даже дом для нас достроили, вон какая махина стоит, а теперь ни его, ни леса, ничего у нас больше нет. И что нас ждет впереди непонятно...

— Эй! — Стукнула она меня кулачком по груди. — Откуда у тебя такие пессимистические мысли? Два дня уверял всех нас, что все будет хорошо, проводил собрания, рассказывал, что продумал наши дальнейшие шаги до мелочей, а теперь ноешь тут. А?

— Не мог же я сказать людям, что впереди нас не ждет ничего хорошего? — Пожал я плечами. — Меня бы не поняли. А тебе можно. Ты жена.

— Мне, знаешь ли, тоже хочется верить в лучшее, — чмокнула меня в щеку повеселевшая Алиса. — Пойдем, мы уже приземляемся.

— Идем, идем, — улыбнулся я, следуя за спешившей по лестницам и коридорам Алисой, кивая на приветствие от всё еще ошарашенных последними событиями людей. Некоторые как я погляжу, уже избавились от знаков различия армии. Свои погоны я тоже снял.

Ничего хорошего служба в армии мне не принесла. Война забрала у нас слишком многое. И раз возможности защитить русскую землю, у меня нет, нужно защитить то, что мне дорого, посмотрел я на спину Алисы спешившую увидеть дочь.