Война

Мягкий удар по ногам и мы на земле. Пандусы опускаются, и в глаза бьет луч солнца. Столпившиеся на выходе солдаты прекратившей существовать страны побежали по сходням. Счастье в глазах тех, кто ждал их и верил, было не передать. Матери, жены, дети, все они искали глазами своих мужей и братьев и если находили, прыгали до седьмого неба. Но не всем наш прилет принес счастье, горько рыдали в стороне те, до кого дошла весть о пропаже или смерти любимого.

— Мамка! Йуху! — Скача на растолстевшем шарике, чуть не сбила нас с ног Юлиана, прыгнув к ней на шею, пока мой пес, положив свои лапы мне на плечи, вылизывал мне голову.

— Тьфу, отстань ты, — пытался я его оттолкнуть, но куда там. — Зараза.

— Ой! — Заметила-таки изменения во мне Юлиана, с тревогой протянув ко мне руки и проведя ладошками по моему лицу. По шрамам. — Бо-бо?

— Все хорошо. Мне не больно, — улыбнулся я ей, положив поверх ее руки, свою. — Правда.

— Точно? — Всхлипнула она.

— Точно-точно, — потрепал я ее по голове. — Все хорошо. Не расстраивайся.

— Угу, — уткнулась малышка в шею мамы, с тревогой поглядывая на меня.

Позади Юлианы стоял холопка Алисы, Ефросинья, приглядывающая все это время за девочкой, кивнул я ей в знак благодарности.

Отделавшись от шарика, и ещё раз обняв успокоившуюся и вновь засветившуюся от радости и подросшую на целую голову Юлиану, я стал искать глазами определенных людей, и нашел, стояли те в сторонке.

Андрей Георгиевич Потапов, старый, но ещё достаточно крепкий дед. Марфа Агафьевна. Хозяйственница и агроном. Син Ханг, ведающий всеми моими производствами. Те, кого я оставил на ферме за главных. Они были здесь. Ну и Маша Слуцкая. Неожиданно. Уж ее я увидеть не ожидал. Думал Московитые, когда буду убегать, заберут её с собой.

Пока летели, мы видели те флоты, не побоюсь этого слова объединившихся на время фамилий, что летели под своими гербами в сторону границ. И по воздуху и по земле шли колонны. Все бежали. Московитые думаю не исключение. Кто промедлит — умрет.

— Я отойду, — шепнул я на ушко жене.

Алиса меня не услышала, щебетала с дочкой. Михаил тоже потерялся. Жена и дети у него давно перевезены сюда, так что он, должно быть, общается с родными. Не буду его отвлекать.

— Вы вернулись, господин, — поклонился мне мой хитрый китаец, Ханг первым.

— Вернулись, — с тоской оглядел я огромную толпу народа, собравшуюся в тени дирижабля. — Хоть и без победы.

На мои шрамы и посох в руке нельзя было не обратить внимания, но они ничего не сказали и не спросили.

— Главное вы живы, — пожали мы руки с Андреем Георгиевичем. — Остальное неважно.

— Хорошо, что ты не помер, — дернула головой Маша, осматривая меня с болезненным любопытством на лице.

Эх. Как будто и не уезжал. А Маша не изменилась.

— Хорошо, — улыбнулся я ей.

— У нас все готово, — сказала Марфа Агафьевна, единственная из присутствующих, кто не постеснялся меня крепко обнять.

— Готово? — Не понял я.

— К отступлению, — потупилась агроном, не желая называть это словом — побег или еще как. Полной капитуляцией к примеру. Людям было горько.

— Тем легче. Вы молодцы, — похвалил я их. — Загружаемся тогда. Отдайте команды. Нам нужно поторопиться.

— Конечно, — кивнули они своим помощникам, стоящим в сторонке и все завертелось.

Трюмы, склады, заполнялись. Разобранные на части вертолеты и те брали с собой. Животные, мычавшие и недовольнее коровы, козлики, куры, кролики. Хозяйственные люди забирали все. Один мужик вон тащит начищенную до блеска печную трубу.

Время на раскачку не было. Все торопились. Погрузка шла уже второй час.

— А это что? — Удивился я, провожая глазами процессию из нескольких медведей, лис, лосей и волков, что шли отдельно, хоть и слушались команд боязливо направляющих их в нужную сторону пастухов.

— Вышли из леса и попросили помощи. Не оставлять же их в беде? — Уперла руки в бока Марфа Агафьевна очевидно подумавшая, что я буду возражать.

— Спасем всех кого можем, — неопределенно мотнул я головой. — Просто неожиданно.

— Животные чувствуют надвигающуюся беду куда чутче, чем люди.

Погрузка продолжалась и продолжалась. Каюты, коридоры, лестницы. Все было завалено тюками с вещами. Мы торопились, как могли, и почти закончили, когда до этих мест все-таки докатилась первая волна изменений.

Воздух словно наполнили миллионы невидимых, обжигающих кожу пузырьков и все что росло на земле, начало гнить. Деревья начали падать, трава оседать, цветы пригибаться к земле...

— Всё! Уходим! На борт все! — Прокричал я, усиливая голос силой. — Быстро!

Уже взлетев и направившись в сторону Сибирска, я, как и все приник головой к стеклу иллюминатора и смотрел на то, как все что было построено нами с таким трудом рушится. Дома у нас больше нет, докатилась до фермы уже третья волна изменений.

Ладно. Пока есть время нужно провести его с семьей, пошел я к своей каюте, по пути выслушивая похвалы от людей, что благодарили меня, за то, что я вернулся. Не забыл о них...

Это смущало.