Война

В голове звучит мамин голос: Мириам, не делай этого… Это очень, очень глупая затея.

Кладу веревку на стол и подхожу к груде одежды, оставленной Войной. Поверх лежит меч Всадника в ножнах. Он, вероятно, хотел его спрятать, но секс, а затем сон отвлекли его. Я поднимаю оружие… Меч чертовски тяжел. Не могу поверить, что Война весь день размахивает этой штукой. Осторожно вынимаю меч из ножен. Лезвие поет, оказавшись на свободе.

Война шевелится на постели. Закусив губу, смотрю, как он переворачивается на другой бок. Его дыхание снова становится ровным. Подхожу к Всаднику, держа его меч обеими руками. Война лежит, отвернувшись от меня, и я благодарна за это. Не хочу видеть его смягчившееся во сне лицо, иначе мои нервы не выдержат.

Подхожу к кровати. Всадник накрыт простыней до пояса, его обнаженный торс виден в полумраке. Татуировки на оливковой коже сияют малиновым цветом. Пока я смотрю, он снова шевелится, поворачиваясь ко мне лицом. Я смотрю на него, меч в моей руке становится все тяжелее. Подводка вокруг глаз Войны размазана. Я почти вижу, где мои пальцы касались его. Он выглядит почти как человек.

Слишком человечно.

Я не могу этого сделать.

Конечно, не могу. Одно дело, сражаться с кем-то в бою, защищать свою жизнь. Другое – хладнокровный расчет. Отступаю на шаг и задеваю металлический кувшин с водой возле кровати. Он опрокидывается, вода разливается по ковру, а тишину комнаты нарушает глубокий дрожащий звук.

Глаза Войны распахиваются, отступать поздно. Его меч в моей руке, и я стою над ним. Слишком поздно, чтобы он не догадался, в чем состоял мой план.

– Мириам, – говорит Всадник, нахмурившись. Он растерянно смотрит на меня, затем на свой меч.

Я думала, он быстрее поймет, что это предательство. Ведь он хорошо знает, что это такое.

Он доверяет тебе, своей жене.

Подняв меч двумя руками, направляю его в грудь Всадника.

– Что ты делаешь, жена?

– Перестань охотиться на людей. Больше никаких набегов, никаких убийств. Твоя миссия заканчивается здесь и сейчас!

Теперь он проснулся.

– Что это? Угроза? – Всадник поднимает брови, все еще не двигаясь. Его взгляд скользит по мне, и я вижу, что он ищет причину – любую причину, – которая объяснила бы мое поведение.

Я не двигаюсь, просто держу меч у его груди, хотя это становится все труднее.

Его губы изгибаются в насмешливой улыбке, но не глаза.

– А если я скажу «нет», что тогда? Убьешь меня?

Да.

Он смотрит на меня, и выражение его лица немного меняется. Я видела это раньше, когда люди осмеливались переходить ему дорогу. Он приподнимается, лезвие опасно приближается к его коже, но он даже не напуган. С тех пор, как я в последний раз угрожала ему оружием, я забыла, что боль его не пугает.

– Ты хорошо подумала, жена? – спрашивает он.

Мне казалось, что да, но…

– Мертвым я буду очень недолго, – продолжает он. – И когда снова оживу… – он сурово смотрит на меня, – мой гнев будет неугасим.

Я чувствую, как поднимается и растет его ярость.

У меня перехватывает дыхание, кровь грохочет в ушах. Его слова заставляют меня колебаться, но я крепче сжимаю рукоять и касаюсь острием меча кожи Войны. Моя решимость крепнет.

– Прими мое условие! – требую я.

На его коже выступает капля крови. Пути обратно нет.

– Ты хочешь, чтобы я сдался, – Война произносит слова так, будто это оскорбление.

– Ты просил меня о том же.

Его глаза черны, как сама ночь.

– Нет.

Второй раз за вечер он говорит «нет».

Я знала, что ничего не выйдет… и все же удивлена. Неприятно удивлена. Возможно, потому что теперь вынуждена осуществить свой план… но я не хочу.

Я смотрю на его тело, на то место, где меч упирается в его грудь.

Мне придется пронзить эту кожу. Причинить Всаднику боль.

Я не могу.

Я убивала раньше, слишком много раз забирала чужие жизни. Жизни тех, кто был гораздо лучше, чем Война, но при мысли, что я причиню вред этому жуткому бессмертному созданию, меня начинает тошнить.

Я не могу, не могу, не могу.

О боже, я думаю, мне, действительно, небезразлично это чудовище.

Руки дрожат, я чувствую, как в горле поднимается желчь.

Мы смотрим друг на друга. Война ждет.

У меня есть веревка, план, и, черт подери, я просто должна это сделать.

Я не могу…

Я опускаю меч.

Он прищуривается и расслабляется.

– Хорошее решение…

– Я не могу влюбиться в монстра.

И я делаю выпад, снова направляя оружие на Всадника, целясь ему в горло.

Война хватает меч руками. Кровь течет по его пальцам, по запястьям, по клинку.

Если он и чувствует боль, то виду не подает, но в его глазах я вижу, что ранила его.

– Ты убила бы меня моим же мечом?

Его слова будто подливают масла в огонь.

– Это меньшее, чего ты заслуживаешь! – Мое горло сжимается, я ненавижу себя в этот момент.

– Меньшее, чего я заслуживаю… – повторяет он ровным тоном. – Значит, вот как ты думаешь? Ты целуешь меня, спишь со мной и произносишь мое имя как молитву, и в то же время считаешь, что я заслуживаю смерти?