Война

– Ты моя целиком и полностью, и я – твой. И так будет отныне и навеки.

Ой… Кажется, это прозвучало как клятва.

Что я натворила?

Глава 40

Несмотря на мои дурные предчувствия мы с Войной проводим остаток дня и вечер в постели, поднимаясь, только чтобы поесть. Не знаю, чувствует ли он мое напряжение, но если чувствует, то не мог бы выдумать лучшей тактики, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей. Меня может тревожить то, какие чувства Война ко мне испытывает, но никаких проблем с тем, как он занимается любовью, у меня нет. Даже наступление ночи не охлаждает его пыла. Война будит меня еще дважды, чтобы заняться сексом.

К утру, когда лучи поднявшегося солнца заливают шатер, рука Войны в очередной раз приближается к моему клитору. Я протестующе мычу. Чувство такое, что из меня выжали все оргазмы до последней капли. Однако, несмотря на это, я неожиданно для себя тянусь за его ладонью. И кто бы мог подумать, что во мне есть силы для нового раунда?

– Не могу удержаться, чтобы не прикасаться к тебе, – признается Война и кладет ладонь мне на грудь. Вопреки здравому смыслу я выгибаюсь навстречу.

– Какая чуткая, – шепчет он.

Все эти прикосновения, когда мы прижимались друг к другу, почти полностью меня исцелили. И мое тело, мои кожа и кости благодарны Войне за это.

Он перекатывается, чтобы оказаться сверху. Я двигаюсь ему навстречу, и мой Всадник входит в меня в тысячный раз за последние двадцать четыре часа.

Намного позже я буквально за уши заставляю себя выбраться из постели – к большому разочарованию Войны – и пытаюсь привести себя в порядок. Пока меня снова не затащили на ложе любви, поспешно одеваюсь и выскальзываю из шатра.

А выйдя, с трудом подавляю крик.

Шатер Войны окружен живыми мертвецами.

Они стоят вокруг шатра с оружием наготове. Многие слегка покачиваются, полуразложившиеся лица расслаблены. И, хотя их взгляд расфокусирован и при звуке моих шагов ни один не поворачивает головы, все же очевидно, что у них есть сознание.

А, так вот откуда запах. Зажимаю нос пальцами. Здесь зловоние намного хуже, а то, что день жаркий, ситуацию не улучшает.

Минутой позже выходит Война и встает рядом со мной, на его губах довольная улыбка. Достаточно на него взглянуть, чтобы весь лагерь узнал, что вчера вечером у Всадника был секс.

Потрясающе.

– Что это? – спрашиваю я, кивая в сторону зомби.

– Они здесь, чтобы защищать тебя, – улыбка исчезает с его лица. – Кажется, я не могу доверять даже своим людям, чтобы обеспечить твою безопасность.

Оторвав взгляд от мертвецов и осмотревшись, я действительно замечаю, наконец, что всадников Фобоса, раньше стоявших здесь в карауле, больше не видно. Вместо них – вооруженные зомби, на поясах у них мечи в ножнах.

– Да ну, можно было обойтись без этого, – заявляю я, затыкая нос.

Фу, я чувствую эту вонь даже во рту.

– Напротив, жена, теперь это важнее, чем когда-либо. – Война еще не договорил, а мертвецы уже отступают, давая мне возможность вздохнуть. – Я ведь уже предупреждал: я не намерен тебя потерять.

Всадник обхватывает мое лицо ладонями, пристально глядя мне в глаза.

– Смерть всегда разлучает людей. Я не позволю, чтобы это случилось и с нами.

Вот сейчас я ясно вижу его возраст – по взгляду. Тысячи и тысячи лет войны. Бесчисленное множество жизней и такое же множество смертей. В такие моменты я вспоминаю, что он никогда не родился и никогда не умрет.

Догадываюсь, чувствую, что все столетия сражений измотали Войну. Где-то в глубине под его жестокостью теплится искра чего-то другого: мира, привязанности, любви. Я вижу тоску в его глазах.

И тогда я совершаю ошибку, которую не должна была допустить. Я начинаю забывать, что Война – это злая сила, собирающаяся уничтожить мир. Я начинаю видеть в нем человека, который заслуживает заботы.

Человека, о котором я действительно забочусь.

Следующая неделя – сплошные ласки и секс. Война затягивает наше пребывание в лагере лишь ради того, чтобы поваляться в постели еще несколько дней. Теперь он даже не упоминает о том, чтобы поднимать мертвых – не считая моей стражи из нежити.

И я очень ошибалась, когда думала, что этот короткий, наполненный сексом всплеск отношений закончится сразу, как только мы свернем лагерь. В дороге Война несколько раз останавливается, чтобы уединиться со мной, а ночи наших путешествий в основном посвящены не сну.

Даже когда мы разбиваем лагерь в следующем поселении, этот марафон не заканчивается. Всадник кажется все более ненасытным. Он занимается сексом так, будто сражается. Жесткий, целеустремленный и полный необузданной мужской энергии. Он берет меня, как будто это единственное, ради чего он был создан, будто каждый наш любовный акт – последний. Как будто он тянется к чему-то, пытается ухватить, понять, а оно постоянно ускользает.