Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

И все же, когда Тюдоры спустились с гор в Англию, они обнаружили, что связь с семьей Стэнли им на руку. Когда в среду, 17 августа, они только прибыли в Шрусбери, заместитель шерифа Томас Миттон опустил перед ними решетку ворот и поклялся, что попасть на улицы города они смогут, только наступив на его живот (то есть только через его труп). После недолгой заминки от Стэнли до Миттона дошло сообщение, что нужно обращаться с Генрихом вежливо и оказывать ему поддержку. Армия прошла через город, и, чтобы соблюсти клятву и сохранить честь, Миттон лег на землю и позволил Генриху наступить ему на живот.

Мало-помалу Генрих набирал силу. Хотя представителей высшей аристократии в его рядах было немного — из верхушки знати к нему примкнул лишь Джон де Вер, граф Оксфорд, — армия медленно начала пополняться за счет дворян, которые были связаны с семьей Стэнли или хранили верность памяти Эдуарда IV, Бекингема и даже герцога Кларенса. Войско самих Стэнли достигало трех тысяч человек, хотя барон Стэнли отказался официально объединить его с теми пятью тысячами, которые вели за собой Тюдоры. В пятницу 19 августа они были в Стаффорде. На следующий день дошли до Личфилда. Днем позже армия Генриха разбила лагерь у Атерстоуна, недалеко от границы Уорикшира и Лестершира.

К этому моменту Ричард III добрался из Ноттингема до Лестера и умудрился собрать «самую большую, которая когда-либо собиралась от имени одного человека» армию в Англии. Утром в воскресенье 21 августа король с короной на голове выехал во главе армии из Лестера. Его сопровождали герцог Норфолк и граф Нортумберленд. «С величайшей пышностью» и с «могущественными лордами, рыцарями и сквайрами, а также с бесчисленным множеством простых людей» Ричард двинулся на запад, туда, где, по донесениям разведчиков, ждал его Генрих Тюдор[469]. Когда стемнело, готовые встретить свою участь армии короля и претендента на трон разделяло чуть больше мили.

В понедельник 22 августа Ричард III проснулся рано. Ночью он то засыпал, то просыпался и видел «ужасный сон», в котором «ему привиделись устрашающие образы… злых духов, которые явно преследовали его… и не оставляли в покое»[470]. Было так рано, что королю не удалось раздобыть в лагере завтрак или найти проснувшегося капеллана, который мог бы отслужить мессу. Но несмотря на тяжелую ночь, король рвался в бой и был настроен крайне решительно. Он «объявил, что если окажется победителем, то сокрушит всех сторонников противоположной стороны», не в последнюю очередь потому что был уверен, что на его месте Генрих Тюдор поступил бы точно так же. В тот день он сказал своим товарищам, что «положит конец войне или собственной жизни»[471]. В какой-то момент Ричард решил, что выедет на поле брани, увенчанный короной. Так все могли видеть, кем он являлся, чем дорожил и что было поставлено на карту.

Две армии расположились по разные стороны болотистой долины Редесмир у подножия крутого склона Эмбьон-Хилла посреди зеленой сельской местности с разбросанными то тут, то там городками и деревушками. Немного дальше к северу находилась деревня Маркет-Босуорт. Королевский лагерь был разбит в Саттен-Чини у холма, около пятнадцати тысяч солдат растянулись по окрестным полям, всем им посоветовали поесть и набраться сил перед испытанием, что ждало их впереди. Боевой дух в лагере был сносный, потому что на службе все находились не больше пары недель. Но его несколько подорвало известие о том, что пленники короля, сэр Томас Буршье и Уолтер Хангерфорд, заключенные в Тауэр по подозрению в участии в заговоре в 1483 году, сбежали из-под стражи и сумели присоединиться к Генриху Тюдору. Также вскоре после сражения стали поговаривать, что в ночь перед битвой на палатке герцога Норфолка кто-то написал:

Не будь так смел, Джек из Норфолка,
Твой чертов хозяин покупается и продается.

Солнце едва успело осветить лагерь, когда с наблюдательного пункта на вершине Эмбьон-Хилла дозорные заметили, что неприятель в боевом порядке движется на северо-восток через поля с зерновыми между холмом и деревнями Аттертон и Фенни-Дрейтон. Генрих Тюдор с самого начала опередил Ричарда, и теперь солдаты короля спешно готовились к надвигающейся атаке.

Армия Ричарда, казалось, была настроена не менее решительно, чем командовавший ею, проведший ночь почти без сна король. Линия солдат растянулась на несколько миль, всадники и пешие стояли рядом, мечи, доспехи и острые наконечники стрел сверкали на солнце, десятки тонкоствольных фитильных орудий были связаны вместе с более толстыми бомбардами. У части пехоты были ружья, и, когда королевские стрелки пустили их в ход, утренний воздух наполнился едким дымом, а земля сотряслась от оглушительных залпов. Когда в бой вступили лучники, с этим грохотом слились щелканье тетивы и смертоносный свист.