Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

Выиграв битву при Босворте, Генрих Тюдор вознес хвалу Господу, взошел на ближайший склон холма и обратился к изможденным солдатам, стоявшим перед ним на поле брани. Он поблагодарил знать и дворян, сражавшихся с ним бок о бок, приказал позаботиться о раненых и похоронить погибших. Солдаты во все горло закричали: «Боже, храни короля Генриха!» Стоявший рядом барон Стэнли решил воспользоваться моментом. Помятая корона Ричарда и слетевший в пылу боя с его головы шлем нашлись «в грязи на поле», и Стэнли возложил корону на голову Генриха, «как будто одной лишь человеческой волей он уже был провозглашен королем». После этого победители покинули поле боя и медленной величественной процессией двинулись в Лондон.

Официально Генрих считал началом своего правления воскресенье 21 августа, день перед битвой при Босворте. Благодаря этому победу он представил как доказательство того, что его правление благословил Всевышний. И поскольку сам Бог подтвердил его право на трон, Генриха неофициально «короновал» Стэнли. Его враг Ричард III был мертв (редкая роскошь для узурпатора), и Генрих готовился отложить официальную коронацию более чем на два месяца. Отчасти он не хотел подвергать себя риску: в конце лета 1485 года Лондон поразила «потливая горячка, от которой внезапно умерло много людей»[479]. Поэтому коронацию назначили на воскресенье 30 октября 1485 года. За это время эпидемия должна была пойти на спад, а также можно было успеть подготовить роскошную церемонию. Генрих осознавал, что он был совершенно неизвестной на политической арене фигурой, и, чтобы показать, что он не выскочка, а достойный преемник Генриха VI и Эдуарда IV, его правление должно было стать ярким и зрелищным. В данном случае расточительность была политической необходимостью.

Отчеты о коронации составил сэр Роберт Уиллоуби, и по ним можно проследить, насколько бурной была деятельность ювелиров, торговцев тканями, вышивальщиц, золотошвей, портных, рабочих, лодочников и седельников Лондона. Поступали заказы на ярды бархата, атласа и шелка королевского пурпурного, алого и черного цветов, из которых потом шили красивые жакеты, штаны-чулки, шляпы, платья, портьеры на стены, подушки и шторы. Пажам Генриха надлежало носить шляпы, отделанные страусиными перьями, сапоги из мягкой испанской кожи и яркие красно-черные костюмы[480]. Элегантно украшены были даже лошади: стремена покрывал красный бархат, а уздечки были отделаны шелковыми кистями. Больше пятидесяти фунтов потратили на чеканку серебряных и позолоченных изображений решетки на городских воротах — семейного герба Маргарет Бофорт. Их раздали почетным гостям. Эта сумма намного превосходила затраты на четыре церемониальных меча, которые несли в процессии Генриха: два с заостренными концами и два с тупыми. Всего на торжественные церемонии и празднества ушло больше полутора тысяч фунтов[481].

У лондонских мастеров вышивки новый король заказал большие декоративные панно и занавесы, на которых были видны символы новой власти. Особняком в королевских счетах для коронации стоит один предмет: 4 фунта 13 шиллингов и 4 пенса уплачено «Джону Смиту, члену гильдии вышивальщиков, за попону из синего бархата с красными розами, венецианским золотым кружевом и драконьими ногами». На коронации мелькало множество геральдических символов. Одни были традиционно английскими, как, например, гербы святого Эдмунда и святого Эдуарда Исповедника, другие — рыцарскими, например «попона с соколами», вышитая неким Хью Райтом. Но некоторые эмблемы относились напрямую к новому королю из рода Тюдоров и его семье. Герб Кадваладра демонстрировал связь Генриха с древними королями бриттов и Уэльса из преданий о короле Артуре. (Эту связь демонстрировали также йоркисты, которые с гордостью прослеживали свою родословную по линии Мортимеров с глубокой древности.) Валлийское происхождение также подчеркивали многочисленные изображения огненно-красных драконов и их ног. Но больше всего денег потратили на красные розы, отделанные золотом. Ничего нового в самом этом изображении не было: белая роза, наряду с золотым солнцем, была одним из главных символов дома Йорков, и их часто использовали рядом. Красные розы со времен Генриха IV периодически мелькали в связи с королями Ланкастерами. Валлийский поэт Робин Дду отождествлял красную розу с Тюдорами и с нетерпением ожидал того момента, когда «красные розы будут править во всем великолепии»[482]. Но никогда до этого ни один король Англии так осознанно и наглядно не использовал красную розу как свой самый узнаваемый символ.