Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

Они шли через горы под знаменем дракона. Генрих Тюдор и его союзники были в пути уже больше недели, медленно и с большой осторожностью продвигаясь по негостеприимным валлийским землям. Их армия состояла из французов, валлийцев, англичан, изгнанных из страны, и немногих шотландцев, но над их головами развевались знамена, которые ясно заявляли об их намерениях. Крест святого Георгия и изображение коричневой коровы (легендарной Dun Cow), отсылающее к истории семьи Бофорт, говорили о королевских амбициях и ланкастерских корнях. Красный дракон на бело-зеленом фоне напоминал всем о том, что Генрих как валлиец был связан не только с Генрихом VI (который даровал Эдмунду и Джасперу право использовать дракона как геральдический символ), но и с древними королями бриттов, в частности с Кадваладром, чьи подвиги были воспеты бардами[467].

За первую неделю они добрались от Милл Бэй через Хаверфордуэст в Кардиган, а затем, держась побережья, в Аберистуит. Это была далеко не самая прямая дорога к заклятому врагу Генриха, о котором в своих письмах к местной валлийской знати он отзывался как о «ненавистном тиране Ричарде, бывшем герцоге Глостере, узурпировавшем наше право». Но этот путь был самым безопасным, отчасти потому, что Южный Уэльс был более надежно защищен от Тюдоров, а отчасти потому, что Генрих искренне надеялся, что его отчим барон Стэнли вместе с братом сэром Уильямом Стэнли будут готовы обеспечить его значительным военным подкреплением, набрав солдат в своих владениях на севере Уэльса и на северо-западе Англии.

В воскресенье 14 августа армия Генриха подошла к Махинллету, маленькому городку в долине реки Дайфи, который при жизни Овайна Глендура был мятежной столицей всего региона. Оттуда можно было повернуть прямо на восток, перейти горы центрального Уэльса, спуститься к приграничью и оказаться в Англии, в плодородной долине Шропшира. Даже в разгар лета эта местность была дикой и труднопроходимой, но за три дня солдаты Генриха перевалили через возвышенность и подошли к Шрусбери. Впереди расстилались центральные графства и маячила перспектива завладеть королевством.

Для большинства англичан Генрих Тюдор оставался наименее известной персоной из всех тех, кто за последнее столетие боролся за английскую корону. У него было худое лицо с высокими скулами и узким длинным носом, который он унаследовал от матери, Маргарет Бофорт, круглые, с полуопущенными веками глаза и тонкие губы. Темные волнистые волосы ниспадали почти до плеч. Генрих жил в Англии совсем недолго и предпочитал говорить по-французски. Но он уже стал вести себя как коронованная особа, и, судя по письмам, которые он отправлял, ища поддержки, ему легко и убедительно удавалось говорить на языке власть имущего, чего и ожидали от английского монарха. «Мы будем молиться и молимся за вас и, исходя из вашей верности, сразу же поручаем и приказываем вам как можно скорее собрать [ваших] людей и слуг… пригодных и готовых к войне [и] прибыть к нам для помощи и поддержки… чтобы вернуть нам корону нашего королевства, которая принадлежит нам по праву», — писал Генрих из Махинллета своим потенциальным союзникам среди валлийской знати[468]. Многих сторонников из Уэльса он также пытался соблазнить заманчивыми перспективами восстановления древних правовых свобод княжества в случае, если он одержит верх. Тем не менее восстание Тюдора большинству современников казалось настолько не имеющим шансов на победу, что подкрепления стекались к нему тонким ручейком, а не мощным потоком.

Еще когда Генрих был в горах, до Ричарда дошла весть о том, что столкновение, которое он так давно предвидел, вот-вот произойдет. В середине августа он находился в Ноттингемшире и, по словам хорошо осведомленного хрониста, узнав об этом, «возрадовался», так как прибытие Генриха сулило «долгожданный день… когда он с легкостью одержал бы победу над столь презренным интриганом». Тюдорам не приходилось надеяться на то, что у них получится переманить на свою сторону таких серьезных союзников, как семья Стэнли. Но Ричард, чтобы гарантировать их верность, прибегнул к предосторожности: пока барон Стэнли находился вдали от короля в Ланкашире, он согласился оставить своего сына и наследника Джорджа, барона Стрейнджа, под присмотром Ричарда. Король не доверял Стэнли. В качестве меры предосторожности он также провозгласил сэра Уильяма и его сторонника сэра Джона Сэвиджа изменниками только для того, чтобы запугать тех, кто подумывал присоединиться к восставшим. Но в целом Ричард чувствовал свою власть над знатью и понимал, что лорды хорошо подумают, прежде чем осмелятся выступить против своего короля.