Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

В XV веке женщинам нечасто удавалось править открыто. Политическая мысль того времени считала их слабыми, истеричными и физически неспособными выполнять основные обязанности короля: сидя верхом на коне, участвовать в сражениях, размахивать топором, идти войной на врага. Женщина у власти считалась чем-то противоестественным, и попытки женщин править единолично были редки и обычно ничем не заканчивались. Но Маргарита смотрела на это иначе. В детстве она видела, как ее мать и бабушка управляли отцовскими землями, пока он подолгу томился в заключении. Они правили от имени мужчины и пользовались его властью, но на деле действовали самостоятельно. Почему бы ей не поступить точно так же и не править Англией через мужа или сына?

После победы при Сент-Олбансе Йорк собирался восстановить протекторат в том виде, в котором он существовал во время болезни короля. 15 ноября 1455 года герцог назначил себя лордом-протектором и в течение четырех месяцев делал все возможное, чтобы направить силу королевской власти на воссоединение лордов и достойно управлять страной. Но если в период первого протектората король, очевидно, был полностью недееспособен, то сейчас Йорк пытался взять власть в свои руки, не имея никаких полномочий принимать срочные меры.

Он обязан был щедро отблагодарить своих союзников Невиллов за то, что те помогли ему избавиться от Сомерсета. Ричард, граф Уорик, получил в награду пост командующего в Кале и множество титулов и земель в Уэльсе, в бывших владениях Сомерсета. Семья Буршье также была крупно вознаграждена, чего нельзя сказать о других. Складывалось впечатление, что второй протекторат — дело рук одной узкой группировки, а не всеобщее достижение, как это, похоже, совершенно искренне представлял себе Йорк. После вооруженного конфликта, спровоцированного герцогом, в воздухе витала напряженность, политические силы раскололись на фракции. Йорк добился некоторого успеха, восстановил порядок на юго-западе, искоренив произвол, который творили враждующие семьи Куртене и Бонвилл. Но чтобы убедить страну в том, что йоркисты, правящие от имени Генриха VI, способны решить проблемы Англии, этого было мало.

Серьезные трудности поджидали Йорка в начале 1456 года, когда парламент потребовал принять еще один полноценный акт о возвращении земель, по которому все территории, когда-либо пожалованные кому-то короной, должны были вновь стать королевской собственностью, что упрочило бы финансовое положение монарха. У Йорка были полномочия привнести в королевское правительство порядок и стабильность, и именно он стоял за предлагаемыми мерами и попытался убедить других лордов их поддержать. Но в очередной раз герцог осознал, что опирался на слишком узкий круг людей. К его протекторату относились с явным безразличием, и он точно не пользовался настолько широкой популярностью в стране, чтобы просить тех, кто разбогател за счет пожалований короны, вдруг отказаться от своих владений без какой-либо компенсации. Большинство английских лордов отклонило этот акт, и Йорку не оставалось ничего другого, кроме как уйти с поста лорда-протектора, что он и сделал 25 февраля 1456 года. Летом он пытался участвовать в работе правительства, организовал оборону северных границ от набегов короля Шотландии, боролся с очагами беспорядков в Уэльсе. Но его власть таяла на глазах. В народе его презирали. В сентябре на лондонской Флит-стрит появилось пять отрубленных собачьих голов, каждой в пасть была вложена листовка с сатирическим стихотворением, поносящим Йорка, «человека, которого все ненавидят». К осени стало ясно, что его правлению пришел конец. Союзники и соратники герцога начали терять свои посты, и на их место приходили люди, преданные королеве Маргарите[214].

С конца 1456 года королева начала вмешиваться в государственные дела. Один из современников, наблюдавший за событиями в Лондоне во время окончания второго протектората Йорка, писал рыцарю из Восточной Англии, сэру Джону Фастольфу: «Королева — могущественная женщина, к которой многие обращаются, так как она не останавливается ни перед чем, чтобы посредством своей власти добиться того, чего она желает»[215]. Еще один хронист пошел дальше и записал, что «за управлением страной стоит в основном королева и ее совет». А третий автор, сподвижник Йорка, признавал, что королева «управляла страной, как того желала, накапливая неизмеримые богатства»[216]. Ходили слухи, что она пыталась уговорить мужа отречься от престола в пользу малолетнего сына, который стал бы в ее руках еще более управляемой марионеткой.