Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

Со времен Дартфорда требования Йорка только ужесточились. Ему нужен был Сомерсет, и он был готов пойти на все, чтобы его заполучить. В ответ единственное, что мог сделать Бекингем, это тянуть время и ждать епископов, следовавших за свитой короля, и военного подкрепления, которое собирали по всей стране. Он попросил Йорка отступить на ночь в соседний город и продолжить переговоры через подходящих посредников. Кроме того, он решительно отказался передавать Сомерсета в руки герцога.

Неизвестно, готов ли был Йорк продолжать переговоры на следующий день. Около 10 часов утра обсуждение продолжилось, но солдаты под командованием графа Уорика устали ждать и начали атаковать баррикады на окраинах города. Внутри Сент-Олбанса над войском Генриха взмыл королевский флаг. Время разговоров закончилось, грянул бой.

Обороной баррикад руководил опытный военный Томас, барон Клиффорд, некоторое время служивший на севере и сражавшийся на границе с шотландцами. Позже признали, что он создал «мощные» заграждения вокруг Сент-Олбанса и около часа удерживал противника за чертой города[203]. Однако численный перевес был на стороне Йорка, и около 11 утра атакующие начали теснить горожан. Уорик вместе с отрядом решил зайти с фланга и двинулся по Холивелл-стрит, которая упиралась в Сент-Питерс-стрит, где концентрировались королевские силы. Йоркисты сметали заборы и стены и наконец-то пробили проход между тавернами «Ключ» и «Шашка», через который солдаты хлынули в город под рев труб и истошные крики «Уорик! Уорик! Уорик!». Увидев солдат короля, они «отважно бросились на них»[204].

Вскоре Сент-Олбанс был захвачен. Невероятно, но, похоже, Бекингем и Сомерсет не были готовы к тому, что баррикады падут так быстро. Пока городской колокол бил тревогу, а бои шли то на одной улице, то на другой, многие защитники в суматохе пытались облачиться в доспехи. Они были не готовы и потрясены. Один из союзников Йорка, сэр Роберт Огл, с несколькими сотнями человек ворвался на рыночную площадь. Зазвенели клинки, засвистели стрелы, и йоркисты быстро взяли верх в этой короткой стычке. Прошло полчаса с момента прорыва баррикад, но поверить в происходящее все равно было сложно.

В центре схватки стоял король. Вероятно, его бледное круглое лицо было перекошено от ужаса, так как сын Генриха V умудрился достичь возраста тридцати трех лет, ни разу не оказавшись в осаде или посреди хаоса битвы. Как и его лучшие лорды, Генрих не успел целиком облачиться в доспехи, и ему повезло, что случайная стрела ранила его в шею, но не убила. Поговаривали, что король, прибегнув к своему любимому выражению, сказал: «Неужели, неужели? Вы поступаете нечестиво, разя короля, помазанного на престол»[205]. Чтобы спасти Генриха (но не его королевское достоинство), его увели подальше от уличных столкновений и спрятали в доме кожевника неподалеку. Когда король скрылся, его знамя, которое в любой битве нужно было держать до последнего, без труда сбросили на землю, а защитники монарха рассеялись по городу.

В своем зловонном убежище Генрих пробыл недолго. Его схватили и спрятали в более приятном и безопасном месте на территории аббатства. У йоркистов и в мыслях не было хоть как-то навредить королю, ведь одним из краеугольных камней политики герцога было его стремление убедить всех, что он сражался не против, а за Генриха. Но товарищам короля повезло меньше. Йорк и Невиллы явились в Сент-Олбанс, чтобы уничтожить своих врагов, и среди поднятого ими переполоха им это удалось. К середине дня военные действия поутихли, и на улицах слышались лишь стоны раненых. Учитывая количество сражавшихся — около пяти тысяч с обеих сторон, — удивительно, что убиты были меньше шестидесяти человек. Но среди погибших были три важнейшие фигуры: во-первых, Томас, барон Клиффорд, который так отважно сдерживал городские рубежи в течение первого часа атак, во-вторых, Генри, граф Нортумберленд, самый старший член семьи Перси, а значит, главный противник Невиллов, и, в-третьих, заклятый враг всех йоркистов — Эдмунд Бофорт, герцог Сомерсет.