Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

Действительно, в 1461 году многим наверняка казалось, что все беды, свалившиеся поколением раньше на Францию, когда арманьяки боролись с бургиньонами и вожделенную корону бросало из стороны в сторону, что привело к развалу страны, теперь постигли жителей Англии. Страной правила жестокость, север захлебывался в крови, и, что самое страшное, в королевстве теперь было два короля. Принятое королевой Маргаритой решение вместе с Генрихом VI и принцем Эдуардом держаться во время сражения вдали от Таутона оказалось мудрым: несмотря на то что ланкастерцы потерпели сокрушительное поражение, королевский род не был уничтожен. Вместе с немногими уцелевшими союзниками — герцогами Сомерсетом и Эксетером, бароном Росом и судьей сэром Джоном Фортескью — они отступили в Шотландию. Вскоре к ним присоединились другие преданные Ланкастерам лорды, в частности Джаспер Тюдор, граф Пембрук. Однако они представляли собой лишь жалкое подобие двора: их войска были разгромлены, средств не хватало, сами они были измотаны.

Эдуард IV провел еще месяц на севере, подавляя сопротивление, а затем в мае с триумфом вернулся в Лондон для коронации, дабы освятить свое восшествие на престол Божьим благословением. Теперь он претендовал на корону не только по праву крови, текущей в его жилах: новый король подкрепил это право кровью врагов, пролитой на поле брани. В ноябре 1461 года в Вестминстере на первом созванном им заседании парламента был издан акт, в котором юридически обосновывались доводы против правления Генриха VI и выдвигались аргументы в пользу воцарения Эдуарда. По факту парламент законодательно закрепил то, что уже было политической реальностью. Ведь еще в пятницу 26 июня Эдуард торжественно въехал в столицу, где его так долго поддерживали, и два дня спустя был коронован как тринадцатый король из династии Плантагенетов и первый английский монарх из группировки йоркистов.

Благородные дамы и простолюдинки

Девятнадцатилетний Эдуард IV был далеко не самым юным королем на английском престоле, но времени на то, чтобы к этому подготовиться, у него оказалось меньше, чем у других. Воспитывали его как старшего сына знатного аристократа. Эдуард много учился, усердно молился, умел сражаться, танцевать, вести учтивую беседу и разбирался во всем, что связано с управлением огромными владениями. Но готовиться к герцогству — это одно, а внезапно стать монархом — совсем другое. Тем не менее благодаря устремлениям своего покойного отца он оказался на троне, и руки Эдуарда были по локоть в крови его врагов.

К счастью, многое из того, что касалось внешней стороны жизни короля, давалось Эдуарду легко. Его можно назвать привлекательным, возможно, даже красивым молодым человеком. Он был высок — более шести футов ростом, на сохранившихся портретах у него узкие глаза, поджатые губы и выступающий подбородок. Он восхищался роскошной одеждой, манерами и куртуазными привычками, которые были в моде в Бургундии и повсюду на континенте. Внушительная внешность сочеталась в молодом короле с придворным обаянием и военной бравадой. Несмотря на то что Эдуард был вспыльчив, в целом он отличался, по словам современника, «мягким и веселым нравом» и «бывал столь радушен, приветствуя кого-то, что, если замечал, что зашедший так поражен его присутствием и королевским великолепием, что не может говорить, то придавал ему смелости, дружески положив руку на плечо»[272]. У короля был пытливый ум и отличная память. Автор объемного сочинения по истории Англии, известного как Кройлэндская хроника, часто восхищался «дальновидностью» и политической проницательностью Эдуарда и тем, что он мог запомнить положение дел и занятия «почти всех людей, разбросанных по разным графствам королевства… как будто видел их каждый день». Король необычайно сильно доверял собственным суждениям и умел вселять преданность в тех, кого выбирал в советники. И, как и многие монархи из династии Плантагенетов до него — от Ричарда Львиное Сердце до Генриха V, — он с юности проявил себя на поле боя.