Война близко

Наступил 5103 год. Маурос провёл его в родном Ферлатисе. Однако жил он теперь отдельно от родственников. Раньше он откровенно недолюбливал дядю Эусебио и тётю Ронесу, а также их дочерей Мариси и Пилли. То, что они после гибели родителей его приютили и вырастили, он рассматривал как должное. Он не испытывал ни малейшей благодарности к родственникам. Их равнодушие, чёрствость и апатичность достали его окончательно. Он ждал совершеннолетия, которое по эльфийским законам наступает в шестьдесят лет, чтобы со спокойной душой навсегда покинуть их дом и переселиться в дом погибших родителей. Тут, правда, его ждало сразу два неприятных сюрприза, и после второго он всем сердцем возненавидел родню по отцовской линии. Теперь, надо честно сказать, уже небезосновательно.

Сюрприз первый: он на три года угодил в тюрьму. Называется – съездил, навестил родственников в соседнее поселение. На обратном пути его угораздило попасть в болото и едва не утонуть. Спас бедолагу эльфийский принц Бласко. Однако несостоявшийся утопленник утверждал, что заманили его в смертельную трясину души умерших родителей, а не коварный зелёный змий. Маурос ругал отца и мать последними словами и даже сгоряча отрёкся от них, что вызвало гнев принца и повлекло суровый приговор: три года тюрьмы и исправительных работ. Долгожданное совершеннолетие эльф встретил в камере городской тюрьмы в Эль-Сиуре.

Прямо скажем, тётя Ронеса и дядя Эусебио не обрадовались таким обстоятельствам. Соседи смотрели на них косо: из жителей Ферлатиса ещё никто не попадал в тюрьму в столь раннем возрасте. Родственники принялись оправдываться. Они говорили всем, кто хотел их слушать, что племянник с раннего детства был отпетым негодяем, вором и обманщиком. Дядя Эусебио утверждал, что всегда видел в нём потенциального преступника: «Первый маленький срок – это только начало. Не удивлюсь, если рано или поздно его сошлют в Северную пустыню за преступление посерьёзнее». Тётка Ронеса ему неизменно поддакивала, да и двоюродные сёстры не остались в стороне и распускали о юном эльфе мерзкие слухи. Но злобными сплетнями родственники не ограничились. Они не стали терять времени и сделали племяннику куда более существенную пакость.

Второй неприятный сюрприз: дядя и тётя продали его дом, а точнее, дом его родителей. По закону он принадлежал сироте. Опекуны могли распоряжаться этим имуществом, но имели ограниченные права. Все 59 лет дядя Эусебио сдавал дом молодой супружеской паре. Сын кузнеца и дочь булочника поженились, но жить с родителями не захотели. Дом, принадлежавший Мауросу, их полностью устроил. Дядя Эусебио назначил разумную цену и все эти годы успешно клал деньги себе в карман. Согласно закону, всю оставшуюся от содержания ребёнка сумму он был обязан откладывать, а в 60 лет передать сироте в качестве начального капитала. Тут законодатели не учли один существенный момент: как точно проконтролировать расход денег на содержание несчастного малолетнего родственника? Тётя Ронеса посоветовала мужу этой лазейкой в законе воспользоваться. Они якобы ничего не накопили Мауросу для начала самостоятельной жизни. Эусебио и Ронеса очень переживали, что скоро лишатся этой части доходов, так как в 60 лет племянник потребует вернуть ему дом родителей. Но, на счастье, он угодил в тюрьму, что сделало их полноправными хозяевами дома на срок тюремного заключения сироты. Они не преминули воспользоваться юридическим казусом и поспешно продали дом молодой паре. Сын кузнеца и его жена несказанно обрадовались, приобретя отличный дом за полцены. Они, как и большинство в поселении, не одобрили поступок жадных опекунов. Но кто же откажется от собственной выгоды и такого заманчивого предложения? В итоге воспитание сироты для дяди Эусебио и тётки Ронесы оказалось весьма прибыльным дельцем.

Когда, отсидев три года в тюрьме, Маурос вернулся в Ферлатис и потребовал у родственников ключи от дома родителей, он услышал категорический отказ. На него с порога вылили ведро грязи, самых ужасных обвинений и оскорблений. Дядя Эусебио заявил: «Твой дом – тюрьма! У тебя на лбу написано "уголовник"! Вон отсюда! Не беспокой честных граждан!» Тётка Ронеса успела лишь противно поддакнуть, так как её супруг, увидев перекошенное от злобы лицо племянника, поспешил захлопнуть дверь. У несчастного Мауроса ещё долго стоял в ушах противный смех двоюродных сестёр Мариси и Пилли.

«Прибить их, что ли, всех? Тогда я точно обеспечу себя казённым жильём на оставшуюся жизнь», – в отчаянии подумал эльф, но от таких планов отказался. Он не был убийцей, как кричал его дядя. И он вспомнил, что за убийство более трёх эльфов полагается даже не пожизненная ссылка в Северную пустыню, а виселица.

Маурос обратился за советом к старейшине поселения. Карсий выслушал несчастного сироту, искренне посочувствовал горю, но был вынужден расстроить юного эльфа:

– Понимаешь, твои поганые родственники действовали строго по закону. Вот в чём закавыка. Теперь ни один суд не пересмотрит дело в твою пользу.

– Но это же несправедливо! – в сердцах воскликнул Маурос.