Война. Часть 2

" Пятеро – это группа захвата, плюс шофер грузовика, этот пожилой японец, это разведчик из генштаба, Егор его точно описал, – за оградой послышался топот сапог, Оля покачнувшись и обессиленно мотнув головой, успевает заметить старика Тарасенко, который возится с замком от ворот и его сына, прячущегося за спинами шестерых японских солдат, – итого, отделение на автомобиле… наверняка где-нибудь по соседству ещё две-три группы поддержки"…

"Всё, не вырваться теперь, хорошо хоть Кузнецова оставила с И-Ченом на лодке, – с облегчением вздыхает она и улыбается, – короткой получилась вторая жизнь, но уж точно более счастливая, чем первая… как одно мгновение пролетела… всё что знала, людям передала, всё что умела… эх, на деле выходит не так уж многое и умела".

– А ведь я тебя знаю! – торжествующе кричит Курский, левой рукой хватая Олю за волосы и притягивая к себе, – господин майор, эта тварь из центрального аппарата НКВД, видел её на торжественном собрании, была там вместе с Чагановым, да-да тем самым… Говори, тварь!

"Значит ты уже покойник, – мышцы девушки, приведённые "наложением рук" в состояние наивысшей готовности, ждали лишь мысленного приказа, – а тебя, предателя, я уж точно с собой прихвачу".

Два приглушённых, едва слышных за шумом работающего мотора грузовика, выстрела-чиха прозвучали совсем рядом. Солдат, стоящий справа от Оли, ойкнув, стал заваливаться назад, над головой послышался звон разбитого стекла, уличный фонарь гаснет и лишь фары грузовика тускло освещают пятачок булыжной мостовой. В ту же секунду пистолет Курского непостижимым образом оказывается в скованных железом руках девушки. Нырок вправо, перекат и громкий хлопок снизу, Оля делает ещё один перекат, выстрел в сторону дома, оттуда несколько вспышек в ответ, левую ногу обжигает раскалённый металл. Винтовочные выстрелы с обеих сторон, выбивающие искры из ограды и мостовой, сливаются в один сплошной гул и на какое-то время заглушают свист пуль, гасят огни грузовика.

– Утанайде, не стрелять! Вотаси-ни, ко мне! – задыхаясь кричит майор, воспользовавшись паузой, возникшей, когда солдаты стали заряжать расстрелянные магазины.

Девушка, ориентируясь на звук его голоса, без промедления дважды нажимает спусковой крючок пистолета и откатывается к ограде.

Вновь чихает наган с глушителем, ревёт мотор и грузовик с разбитыми фарами трогается с места, медленно набирая скорость. Вслед ему со всех сторон загрохотали выстрелы.

"Отвлекает их Коля, вызывает огонь на себя, – как пули по мостовой скачут её мысли, – а мне куда? Улицы точно перекрыты, уйти можно только через дворы… двор… задний двор Тарасенко… ворота нараспашку, а он кажется выходит к реке"…

Больно зацепив ногой чей-то труп, Оля едва не потеряв сознание, приподнимается, прячась за кирпичным столбом ограды. Дождавшись прекращения стрельбы и собрав все силы, перебирая руками по прутьям открытых ворот, делает несколько шагов внутрь двора, спотыкается обо что-то, падает и откатывается в сторону.

"Всё… нет больше Николая, – девушка поднимает голову над землёй, замечая, как в конце улицы под фонарём японские солдаты окружили изрешечённый пулями грузовик, – что же я наделала"?

Свет фар, затормозившей рядом легковой машины, выхватывает из темноты несколько тел, распростёртых на дороге. Из кабины выскакивает армейский офицер и быстро осматривает лежащих. Переступает через Курского и склоняется над майором, лежащим рядом, слушает его сердце и что-то кричит подошедшим солдатам. Они поднимают раненого и несут его к автомобилю. По команде офицера двое солдат принимают раненого в кузове и помогают забраться в него ещё трём легкораненым. Шофёр неловко разворачивается, наезжая задним колесом на тело Курского и даёт по газам, остальные солдаты во главе с офицером спешат в конец улицы к разбитому грузовику.

"Чёрт… надеюсь, что до больницы не довезут", – оберегая ногу она на боку отползает от ограды.

В глубине двора у входа в дом Оля "ночным зрением" замечает купца с окаменевшим лицом, двумя руками обхватившего живот.

– Мёртвый он, в сарай его неси…, – подталкивает в спины перепуганных работников младший Тарасенко.

Почти не целясь, девушка плавно нажимает на спусковой крючок, вылетевшая из темноты пистолетная пуля дырявит височную кость "сынка", его работники валятся с крыльца на землю, прикрывая головы руками.

"Ну ещё немного, хотя бы до той беседки", – сильная слабость вдруг охватывает Олю. Отложив пистолет в сторону и опёршись спиной о решётчатую стенку, она двумя руками и зубами отрывает кусок ткани от подола платья, и кое-как перевязывает свою кровоточащую рану.

"Слепое ранение, пуля в голени застряла, рикошет наверное, – Оля сжимает голову и боль постепенно отступает, – надо быстрее уходить со двора".

Стиснув зубы и встав на ноги, она поковыляла на задний двор и отодвинула запор калитки.