Война. Часть 2

– …он разделил свои силы: сам с одной ротой пошел напрямик через пески, а две других направил с комиссаром, – болезненная гримаса исказила его лицо, – искать удобный проход между барханами. Комиссар этот, не обеспечив разведки и не проверив рацию танка, сам повёл свой отряд вперёд наобум лазаря меж двух барханов. В результате своих безрассудных действий вытянул отряд в цепочку, потерял ориентацию, отклонился от цели, танки оказались зажаты двумя стенами песка. В конце концов, колонна подверглась нападению самолётов, сгорело несколько танков, большими оказались потери в экипажах, вылезших наружу. Тридцать танков оказались в ловушке… Комбату с одной ротой с фронта пришлось сражаться сначала с пехотным полком, а потом с тыла – с пришедшим ему на помощь японскими танками…

– И как выстоял? – Оля поднимает опухшее от слёз лицо.

– … Когда мы подоспели, от пятнадцати танков комбата осталось только два, без снарядов и патронов, но продолжающих давить гусеницами врагов. Башни у них блестели как золотые, столько в них было попаданий от медных японских пуль. А был ещё лётчик, который по ошибке штурмовал отряд комиссара, но затем один в бою с десятью японскими истребителями сбил два из них и подбил третий, правда и сам тоже был сбит… Все трое ошиблись, все трое остались живы, но двое выполнили свой долг, а третий так и просидел в песках, ожидая помощи. Вот что важно!

Мехлис задевает рукой за край столика и бледнеет как мел.

– Ты, товарищ Мальцева… как тот комбат… – с большими паузами заканчивает он свою мысль, – чай? Принесите лучше нам, товарищ проводник, коньяку.

"А сам-то Мехлис, как кто, как Кузнецов"? – смотрю на худое бледное небритое лицо замнаркома, на, опять наполнившиеся слезами, глаза супруги.

– А с чего ты взяла, что Коля погиб? Ты его видела мёртвым? – взрываюсь я, – жив он, а если в плену, то мы его выручим!

* * *

"Неужели спит? – приподнимаюсь с места, чтобы разглядеть Олино лицо, – удивительно, наверное это защитная реакция истощённой нервной системы… Хорошо, пусть восстанавливается".

Стараясь не шуметь, разворачиваю на столике "Правду", на первой странице справа скромная статья – "Английское и Французское правительства не хотят равного договора с СССР".

"Почему скромная? Да потому что подписана как-то скромно – "Депутат Верховного Совета С. Киров"… не член Политбюро, не секретарь ЦК, не первый секретарь Московского городского комитета партии, а простой рядовой депутат, каких сотни… любопытно".

Быстро пробегаю глазами небольшую статью.

"Странно всё, что это за"… я позволю высказать своё личное мнение, хотя мои друзья и не согласны с ним"… очень странно, кто не согласен, Сталин? А Киров хочет открыть внутрипартийную дискуссию? Нет, конечно, похоже, что статья предназначена для зарубежных читателей "Правды"… Что в сухом остатке"?

"Англо-франко-советские переговоры зашли в тупик", "аналогичное англо-польско-турецкое было заключено очень быстро, а переговоры в Москве продолжаются уже почти 3 месяца по вине Запада". "Камнем преткновения", по словам Кирова, является тройственное гарантирование незамедлительной помощи Латвии, Эстонии и Финляндии при нарушения их суверенитета в случае агрессии. Англия и Франция отказываются от этого советского предложения по той причине, что эти три страны не хотят такой гарантии. Депутат Верховного Совета резонно замечает, что в своём соглашении Англия и Польша одновременно гарантируют Литву и Голландию без всякой просьбы с их стороны. Делается вывод, что Запад не хочет равноправного договора.

"Что мне известно по этому поводу из моей истории? – напрягаю свою память, – переговорщики упёрлись в вопрос, связанный с трактовкой "косвенной агрессии"". Мы предлагаем формулу, что если приграничное государство, соглашается на использование своей территории агрессором, неважно под угрозой или нет, для нападения на одну из договаривающихся сторон, то против него могут быть приняты военные меры. Англо-французы согласны лишь на то, что такие меры могут быть приняты если такое решение было принято под угрозой, иначе это позволит СССР под любым предлогом вводить свои войска в соседние с ним государства.

"Л-логика… выходит, если соседняя страна, даёт разрешение на использование своей территории для нападения на нас, то мы не имеем законного права помешать этому? Что это тогда, как не поощрение агрессора"?

– Ты чего так нахмурился, Лёш? Из-за Исии? – два больших голубых глаза внимательно изучают меня.

– Да нет, – безмятежно улыбаюсь я, – ты для меня дороже тысячи таких Исий, а Сталин никому и рот открыть не даст…

– Не даст, – как эхо вторит мне Оля, – это пока они с Кировым живы… а враги уже подшили ещё одну страницу к твоему и моему досье… обменял военного преступника, на свою бабу.

– Ты знаешь, а я уже была готова "обнулить" себя…

– Забудь, ты мне лучше вот о чём скажи, тебя кто-нибудь из японцев опознать сможет?

– Майор-контрразведчик… солдаты вряд ли. Полиция – точно нет, до пограничного перехода я ехала в консульской машине, в гриме и плаще с капюшоном.

– А отпечатки могли к ним попасть?