ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Я показала тебе это письмо только потому, что Нува, мой командир, спрашивала меня о повышении моего брата. Давай вернемся на палубу «Кинжала Королевы Дождя» в тот последний вечер перед высадкой на берег, во время особенно красивого заката.

— Я встречалась с ним, — сказала Нува о Поле.

— Да?

— В Севеде. Очень добрый. Напоминает мне Олушу.

Я рассмеялась, потому что тоже это видела. Корвид Нувы, Олуша, как и мой старший брат Поль, был крупным и сильным, но не всегда достаточно быстрым, чтобы защитить себя, когда другие дрались за преимущество. Тем не менее, я думала, что Поль не мог не возвыситься. Он был таким компетентным и сильным. Он был справедливым и правдивым, и я думала, что, конечно, этих качеств достаточно.

Как мало я знала об этом мире.

Мы с Нувой немного поговорили, слушая, как кричали ночные птицы, и как что-то неведомое двигалось в воде, пока небо не стало голубым, едва ли ярче черного моря. Она ушла вниз к суровым, диким дамам, которыми командовала, и оставила меня ветру и звездам. Над морем нет такого ночного неба, как над пустыней, хотя то же самое говорят и о пустыне, но я никогда не видела пустыни.

Вот Глаза Нерен, две звезды цвета аметиста, выглядывающие из-за западного горизонта. Они поднимались высоко, потому что лето было их сезоном. Нерен была самой популярной из нескольких богинь, чьей сферой деятельности была любовь, поэтому, конечно же, она была из Галлардии.

Галлардия была страной искусства, кулинарии и скульптуры. При каждом дворе, достойном коронованных особ, был свой шеф-повар, художник-портретист или учитель танцев. Нигде почва не была такой плодородной и черной, за исключением, возможно, Антера. Ни одно вино не было таким вкусным, за исключением, возможно, испантийского, которое я искренне считаю лучшим. Но, опять же, я знаю, что могу быть предвзятой. Мне больше всего нравятся вина, которые слишком темные, чтобы их можно было разглядеть насквозь, и такие сухие, что они почти обжигают при употреблении, и такими же качествами обладает более сухая, жгучая, коричневая Испантия и ее меловая почва.

Вина Галлардии более легкие и сладкие, хотя некоторые из них на юге Галлардии могут соперничать с винами моей страны. Вина Галлардии, согласно их песням, изготавливаются для того, чтобы их пили из тел своих возлюбленных. Храмы Нерен есть в каждом достойном городе. У них нет собственного бога войны или смерти, но они позаимствовали его у нас, у Антера и у жителей Ганнских островов.

Конечно, гоблины отправились в мягкую, симпатичную Галлардию.

И теперь мы тоже должны были туда прийти.

 

4

 

Мы приплыли в Эспалле, город среднего размера со спокойной глубокой гаванью. Его ярко раскрашенные дома и усадьбы выстроены на пологих холмах, которые окружали залив в форме полумесяца. Как с восточной, так и с западной стороны города на фоне голубого неба и темного моря белели утесы Эспалле. На Острове крабов, на востоке, все еще стоял маяк, хотя его фонарь был погашен и больше не предупреждал суда о приближении к скалам, известным как Зубы вдовы. Эти скалы возвышались по другую сторону восточных утесов, они были видны нам, но не сам город. На западных скалах мы увидели крепость, которая, как я позже узнал, называлась Барабан, но в этот барабан били слишком сильно; северная стена обрушилась, подкопанная саперами гоблинской Орды, известняк закоптился в тех местах, где были сожжены деревянные укрепления. Дальше к западу я увидела амфитеатр, построенный еще во времена кешийцев, а также странные гигантские лица.

Эти лица были вырезаны прямо на скалах, с простыми чертами и чрезмерно большими глазами. Я предположила, что их сделали древние племена, еще до того, как Кеш пришел на север с дорогами для своих слонов, математикой, естественными науками и изображениями в перспективе. Рядом стояла солдат из моей ланзы, как будто знала, что я заинтересовалась фигурами. Это была Алисенн, чей отец был галлардийцем из Гильдии бегунов и в юности прославился победами в забегах. Я была выше Алисенн по рангу, поэтому спросила:

— Ты знаешь, кто они такие?

— Рыбаки Эспалле. Древние боги. Они смотрят на море и заманивают рыбу в сети.

Чайки и крачки кричали, кружа в небе над утесами.

— Я полагаю, кусачие были здесь недостаточно долго, чтобы очистить гнезда, — сказала Алисенн. — Гоблины ненавидят птиц. Это, кажется, единственное, чего они боятся.

У нее был некоторый опыт, и она вызвалась добровольцем в эту экспедицию. Она лучше всех из нас владела луком и, кроме того, была наполовину галлардийкой, так что могла пригодиться как для поиска пищи, так и для перевода.

Иносента улыбнулась. У нее была озорная улыбка.

— Да. Я буду рад познакомить с ними наших детей.

На нижних палубах несколько корвидов громко закричали, как будто знали, что мы говорим о них.

Мы неловко пришвартовались, сильно ударившись о пирс.

Доставить птиц на берег было непросто.