ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Из-за прискорбной гибели генерала Джабата, очень храброго человека, который служил с отцом в Рыцарских войнах в старые добрые времена кавалерии, когда мы побеждали кусачих на каждом поле боя и давили их копытами, я был произведен из кварта-генерала в терция-генералы, с аналогичным расширением моих обязанностей. Это не то, чего я хотел бы, но у короля и его Совета столпов есть ощущение, что нужна более молодая кровь и свежие идеи. Я не чувствую себя ни молодым, ни свежим из-за тяжести поражения при Орфее. Я чувствую одновременно вину и облегчение за то, что войска под моим командованием прибыли слишком поздно, иначе я был бы мертв, как Джабат и прима-генерал дом Любезан, главнокомандующая западными армиями. Любезан должна быть заменена терция-генералом, одержавшей ряд побед на востоке, женщиной скорее проверенной в боях, чем аристократкой, которую все называют Прагматик.

Я надеюсь, что она сможет изменить ситуацию здесь к лучшему.

Если позволишь выразиться прямо, мы проигрываем.

Орфей — наше самое тяжелое поражение со времени Войны молотильщиков.

 

Я прерву письмо, чтобы сказать, что Вторая война с гоблинами, называемая Войной молотильщиков, крепко засела в моей памяти, хотя я была слишком мала, чтобы ее видеть.

В основном та война велась в Галлардии, как и эта, но, конечно, она также распространилась на Антер, Испантию и другие страны Коронных земель, которые все называют миром людей. Мой отец, будучи тем, кем он был, всегда одним из первых узнавал о поражениях наших воинов, а их было много.

Я помню желтые плащи мальчиков из Гильдии бегунов, которые приходили к сторожке у ворот поместья, когда я была маленькой. Как они передали сообщение моему отцу, сделав лишь небольшой глоток воды, прежде чем бежали туда, где он был. О важности сообщения можно судить по тому, как бегуны пьют в жаркий день после долгой пробежки и останавливаются ли они, чтобы остыть и обсохнуть.

Эти не остановились, и я видела такое в первый раз.

И не в последний.

Я помню, как расспрашивала обо всем этом свою гувернантку-холтийку, Нуну. Война уже шла, мы уже отправили своих первых мужчин, и даже дети знали об этом. Но поскольку первая война, получившая название Война рыцарей, прошла так успешно, все думали, что и эта тоже будет такой. Тогда ее еще не называли Войной молотильщиков, потому что мы еще не были готовы посылать фермеров с цепами, чтобы они падали, как колосья пшеницы.

Как и многим детям, мне снились сны о гоблинах.

Конечно, я до сих пор их вижу.

Просто они более информативны.

— А ты бы испугалась встречи с гоблином, Нуну? — спросил я в день, когда появились первые бегуны, в самом начале.

— Я никогда не встречу гоблина, — сказала моя гувернантка, — как и ты.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что гоблины не приходят в Испантию. И тем более в Брагу.

— А что, если придут?

— В таком случае они совершат ужасную ошибку, потому что твой отец их убьет.

— Он не смог убить их, так? Из-за гоблинов он ходит с двумя костылями.

— Тогда он пошлет своих мужчин их убить.

— Как другие мужчины убивают их в Галлардии?

— Именно так.

Возвращаясь к письму, вот что Поль говорит об Орфее:

 

Сначала наши армии услышали звук карникса, странного рога, в который они трубят, чтобы вселить в нас страх. Я слышал этот звук издалека, и иногда я слышу его снова в ночных кошмарах.