ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

В настоящий момент королева Мирейя стояла в стороне от своей стражи и придворных дам у огромного котла в северной части города. Она позволила своей обезьянке побродить среди группы детей галлардийцев, ожидающих своей очереди на суп. Обезьяна взбиралась на детей, усаживалась им на головы, дарила камни, а затем забирала их обратно. Я слышала, как они смеялись тем смехом детей, которые забыли о своих проблемах, хотя бы на мгновение. Я невольно улыбнулась, несмотря на то, что знала, куда несут меня ноги.

Затем, — хотя я и не была уверена, что это произошло на самом деле, — обезьянка указала пальцем на нас.

— Он указал на тебя, — скажет мне позже Мирейя.

Королева улыбнулась мне и медленно кивнула — словно монарх признал рыцаря. Я ответила тем же, страшась того, что, должно быть, подумала Иносента. Но Иносента всегда была хорошей подругой и знала все, что было у меня на сердце. Никто и никогда не знал, как успокоить меня лучше, чем она.

— Ты видела королеву? — спросила она.

— Да, — сказала я, чувствуя, как краснеют мои щеки.

— Думаю, я ей нравлюсь.

Мой смех был девичьим и благодарным.

Иносента сняла с меня шлем, взъерошила мне волосы, затем снова надела шлем задом наперед.

Больше ничего не нужно было говорить.

На этой войне у меня было три брата.

И одна близкая, хорошая сестра.

Мы вышли из Голтея через северные ворота, называемые Ворота гончих, потому что эта дорога вела в Арвиз и другие города-крепости на севере Галлардии, о которых я уже упоминала и которые называются Гончие Мура. Белая дорога, проложенная Кешем, проходит здесь примерно вдоль реки Арв. Никто не знает, как кешийцы передвигали камни для этой дороги —они больше, чем все, из чего мы строим сегодня. Я смотрела на дорогу, думая о том, как когда-то по этим самым камням ходили слоны, и вспомнила, что одна из главных улиц Голтея называется Слоновий марш. Я была глубоко очарована этим городом. Жаль, что я не смогла увидеть Голтей в его лучшее время, до начала войн. Я подумала о том, как естественно выглядела здесь Мирейя, хотя она родилась спантийкой. Было в ней что-то более артистичное, чем в других жительницах моей страны, и более грациозное. Ее сила была мягкой, в том старом стиле, который, как мне кажется, этот мир теряет. Видеть, как дама помогает другим, как она кормит, как позволяет своей злой обезьянке щипать и забавлять детей, — это так же сильно, как стоять с мечом и щитом, только по-другому. Это вдохновляет. Я хотела бы помогать ей. Я не умела готовить еду или обрабатывать раны, но я знала, как пользоваться спадином, и мне хотелось быть рядом с ней и следить за тем, чтобы она была в безопасности, делая эти более нежные, но полезные и необходимые вещи.

Но потом мне снова пришло в голову, что она околдовывает меня, и я позволила себе разозлиться, потому что это было легче, чем думать, что я могу…

— Влюбиться до опупения.

— Что?

— Вот именно, — сказала Иносента. — Выбрось из головы все, что тебе кажется приятным, и будь начеку. Мы ищем гоблинов-налетчиков, а они мастера устраивать засады.

— Извини, — смущенно сказала я, понимая, что она права.

Она игриво подтолкнула меня локтем, а затем стала серьезной.

Время игр закончилось.

Мы пришли на ферму, и к нам подошли дама и маленький мальчик.

Они отвели нас на тропинку, бегущую между фермами, где видели кусачих.

Судя по следам, которые показал нам мальчик, там было пятьдесят или даже больше Наших врагов и, по меньшей мере, шесть хряков. Нам рассказывали о боевых хряках, но я никогда их не видела — те, которых мы поймали в Карраске, были ломовыми животными, их использовали так же, как мы используем быков.

Это было что-то другое.

И мы были не единственными, кто искал или находил их.

Вот пример трудностей, с которыми приходится сталкиваться командующим армиями многих стран в одном деле — генерал Дальних знамен из Антера тоже отправил отряд на поиски налетчиков.

Мы нашли антерцев на берегу реки, и они были в ужасном состоянии. Сначала я подумала, что у них понос, потому что все они лежали, покрытые потом, а некоторые без одежды и доспехов. Потом я увидела, что некоторые из них были ранены. Некоторые из них были мертвы. Одна умерла, сунув голову в реку, а остальные были слишком слабы, чтобы ее вытащить.

Иносента поняла это раньше меня.

— Поцелуй Сата, — сказала она.

Эти северяне в своих сборчатых и стеганых доспехах погибли от жары. Их кожа была блестяще-розовой, красной или опасно белой. Никто из них толком не говорил по-испантийски, и никто из нас не говорил по-антерски, но несколько человек прилично говорили по-галлардски, и они рассказали Алисенн, что произошло.

Они попали в засаду.

Они начали с полной роты из ста человек, в основном с цепами и парой десятков арбалетов, которыми пользовались дамы.