Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

После допроса я получил бумагу, где было написано, что сержант Мальцев проверен и что ему нужно содействовать в поездке до города Сухуми. С такой бумагой и продовольственным аттестатом, при наличии двух друзей, можно ехать дальше к нашей конечной цели. (У Ивана была орденская книжка, а у Петро – документ с печатью полка.)

Ещё до первого большого перевала нам удалось успешно миновать заставу НКВД, используя стратегический запас продуктов и наши документы. На втором перевале, кажется на Пшадском, наши лошадки так устали, что одновременно упали и больше не поднялись. Мы очень переживали нашу утрату, но помочь лошадкам уже ничем не могли.

Впереди был город Туапсе, куда устремились немецкие армии, пытавшиеся прорваться к морю и преградить нам дорогу. Но нам не пришлось встречаться с немцами, так как на их пути успели создать укрепрайоны, и их не допустили к городу ближе 30 километров.

К вечеру на попутных автомашинах нам удалось доехать до станицы Лазаревской. Спали на грязном деревянном полу большого барака с таким же большим коридором. На этот раз у меня под головой, вместо мягкой пуховой подушки, была только кобура с револьвером и ремнём для брюк. Как только начали открываться двери многочисленных комнат, выходящих в коридор, наша троица вышла на дорогу и бодрым шагом двинулась на Сочи.

Перед мостом через горную речку мы были задержаны патрулём войск НКВД и сопровождены в отстойник, где формировались подразделения защитников Кавказа. Там, без разговоров, отобрали личное оружие, затем меня, как имеющего поручительство НКВД, посадили на автомашину, а друзей оставили как дезертиров. Мы успели договориться, что я еду по дороге и ищу штаб 4-й воздушной армии, чтобы помочь моим друзьям.

Ехали по горному серпантину на большой скорости. Меня немножко укачало. Остановились, чуть-чуть не доезжая до Сочи. Я с трудом вылез из кузова автомашины. Здесь мне, как говорят, опять неслыханно повезло.

Во-первых, я встретил знакомых радистов с радиостанции РАТ, которые расположились со своими тремя автомашинами на обочине дороги под ветвистыми деревьями.

Во-вторых, примерно через час на дороге появилась полуторка, гружённая чем-то мягким, а сверху груза восседали улыбающиеся мои друзья. Они кричали и махали руками. Я понял главное – до встречи в Сухуми.

В-третьих, я встретил очень милую девушку-радистку Зою. Завтра её должны забросить в Крым, но вечер и ночь были наши. Об этом можно вспоминать особо.

Через день я на попутных машинах добрался до Сухуми, явился в комендатуру и получил адрес, где разместились мои сослуживцы. Из тех военнослужащих, которые стояли в строю под Анапой после гибели «Армады», до Сухуми смогли добраться не все. Однако мои друзья были рядом, живы и здоровы. Но сам город Сухуми был безлюден, местные жители исчезли. Исчезла обслуга ресторанов «Рица» и «Абхазия», двери открыты, но людей нигде не видно. Было впечатление, что население этого большого города похитило неведомое существо. Оказалось всё проще: этим существом был обыкновенный страх. Прошлой ночью над городом впервые появился бомбардировщик Ю-88, который сбросил все бомбы в прибрежной полосе, не повредив ни одного здания. Этого оказалось достаточно, чтобы всё гражданское население покинуло город и обосновалось в домах знакомых и родственников, расположенных в горах и в ущельях.

Деловой центр города – рынок на долгое время также переместился в ущелье. Используя выгодную во всех отношениях обстановку, мы запаслись продуктами, купались и загорали на пустующих пляжах, ждали команды.

Был тёплый осенний день. Три фронтовых товарища после приятного купания в Чёрном море лежали на пляже, покрытом мелкими, отшлифованными морем камешками, и наслаждались тишиной. Недалеко была жестокая война, но для меня, Ивана и Петра кем-то была предусмотрена

передышка – «Армада» погибла, а мы целы. Лёжа под ласковым солнцем, мы вспоминали наш последний драп от Анапы до Сухуми, соображали, что будет дальше и что ещё необходимо для хорошего обеда.

Неожиданно у меня появилось желание выяснить некоторые подробности наших добрых отношений. Я, несколько смущаясь, спросил:

– Почему вы так терпеливо меня ждали, хотя в то самое время я сидел в глубокой яме, немцы двигались на Кавказ, была паника и каждый думал только о своём спасении?

Возможно, этот вопрос для моих друзей оказался сложным. Улыбаясь, сначала высказался Иван:

– Мы тебя знаем как разумного и спокойного товарища, ты выполнял все свои обещания, и поэтому мой погибший «корабль» (самолёт) и я благодарим тебя за дружбу.

Затем, почесав свою волосатую грудь, Петро сказал:

– Вадим, я тебя также хорошо знаю, мы вместе служили и готовили самолёты к боевым вылетам, и, когда попадали в сложные ситуации, для нас всё заканчивалось хорошо.

– Ну и что из этого следует? – спросил я Петра.

– Вспомни последний паровоз в Феодосии, катер в Керчи, налёт Ме-110 на аэродром Плавнинский. А ещё случаи в караулах, нарядах, на стоянках самолётов. Сколько их было?

– Я плохо понимаю, о чём ты, Петя, говоришь.