Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

– Техник! – обратился ко мне хорошо знакомый радиомеханик 2-й эскадрильи. – Покажи, как стреляет маузер. Попадёшь – первый трофей твой.

Я выстрелил, однако пули отскакивали от головы свиньи, а попадая в другие места, причиняли только сильную боль, она начала верещать.

Оказалось, что маузер был заряжен патронами от другого оружия – от автомата или пистолета ТТ. Стрельба из автомата также не дала желаемого результата. Только после того, как из автомашины принесли винтовку, дикий визг прекратился, и первый трофей был уложен в кузов.

Вторую остановку сделали уже в Кёнигсберге на площади, где возвышалась фигура генерал-фельдмаршала Гинденбурга, который в январе 1933 года передал власть в стране Гитлеру. На голове почётного гражданина Кёнигсберга красовался деревянный ящик от боеприпасов, а на руке была большая дырявая корзина. Не пощадили памятник автоматные очереди солдат и взрывы гранат у его подножия.

От площади отходили узкие и прямые улицы преимущественно с трехэтажными каменными домами, остроконечные крыши которых были покрыты черепицей. На улицах дымились солдатские кухни, а вокруг располагались наши солдаты с котелками. Они что-то кушали и обсуждали общие проблемы. Этот район города был пока не разрушен. Солдаты с удивлением и ненавистью смотрели на уцелевшие кварталы и дома, где жили те самые немцы, которые дотла разрушали русские деревни и города, в том числе Смоленск, Вязьму, Минск, Оршу и многие другие. У солдат, естественно, появлялось желание отомстить и поквитаться с врагом. На домах появлялись надписи или вешались целые транспаранты с перечислением городов. Помню надпись «Отомстим за Ленинград». Дальше всё было просто: несколько противотанковых мин, снаряды от немецких орудий, фаустпатроны – и дома рушились. Иногда просили танкистов завалить тот или иной дом. Просьба выполнялась незамедлительно. Периодически слышались мощные взрывы, поднималась пыль от разрушенных городских домов и даже кварталов.

Нужно отметить, что перед взятием Кёнигсберга нашим командованием были созданы и подготовлены специальные группы разрушения, а также штурмовые отряды, которые успешно выполнили свою работу при штурме крепостных укреплений и при этом получили большую практику.

Моя трофейная команда прошла по нескольким улицам, обследовала подвалы и квартиры ещё неразрушенных домов и набрала полный кузов автомашины малоценного барахла. Никаких трудностей или инцидентов не было. Всё происходило спокойно, без суеты. В подъездах домов можно было встретить представителей всех родов войск от солдата до старшего офицера. Мне запомнился неприятный эпизод, когда среди солдат, заполнивших улицу и снующих по подъездам домов в поисках спиртного, съестного или по другим надобностям, перемещалась большая двухколёсная тележка, а в ней лежала груда трофейных вещей. Толкали тележку капитан первого ранга и красивая женщина.

В тех домах, которые мы посещали, замки и запоры на дверях были сорваны, двери открыты. Цивильных немцев встречалось очень мало. Остались только те, кто не смог уйти на запад, и те, которые предпочли – лучше Сибирь, чем смерть. Эти пожилые люди смотрели на нас насторожённо, с опаской – они хорошо понимали, чем и как заканчивается для них эта война. Детей и женщин мы не встречали. Возможно, женщины спрятались и пережидали в своих укрытиях первые дни падения их города-крепости.

Те квартиры, в которых я побывал, не отличались друг от друга обстановкой, убранством или иными особенностями. Все они были какими-то сероватыми, все уже подверглись тщательному досмотру передовыми подразделениями частей фронта.

Я обратил внимание, что почти во всех квартирах в ящиках крепких шкафов хранилось несколько кусочков чёрного хлеба, а на дальних полках или в закутках на полу стояли бутылочки пива. Может быть, это была особенность уклада жизни пруссаков. Во многих квартирах сохранились банки с сухим молоком, яичным порошком, вареньем, сахарином. Для меня наибольший интерес представляли радиоприёмники и бытовая электротехника. Я приобрёл маленькую блестящую электрокастрюльку и миниатюрный утюжок. Наиболее ценным моим трофеем оказался вольтамперомметр, который верно служит мне до сих пор.

Почти в каждой квартире были дешёвые, народные радиоприёмники и фашистская пропагандистская литература, благодаря которой за очень короткий исторический срок удалось превратить основную массу немцев в послушных фюреру солдат, исполнителей его воли. Доступ немцев к широкому радиовещанию, видимо, предполагало действенность пропаганды колченогого Геббельса и её неуязвимость. Но в конечном итоге наш советский патриотизм, основанный на коммунистических идеях и конкретных делах, привёл к полному провалу нацистской идеологии и разгрому экономического и военного фундамента фашизма.