Война и космос

– Почему же нет, могу, – ухмыльнулся Заречный, прокашлялся и продекламировал:

– В окне напротив вдруг зажегся свет,

во мраке ночи вновь огонь мерцает,

я, как любой романтик и поэт,

в такой тиши беззвучно погибаю.

Меня настигла общая беда,

я одинок в своем пустом просторе,

но будет так, надеюсь, не всегда,

всегда бывает счастье вместе с горем.

Завершив чтение, Заречный умиленно глянул на багровые небеса и закусил губу, как настоящий поэт.

– Нормально, – тактично заключила Лунь. – По сравнению с ранним Пушкиным это еще неплохо.

– А ты... и его знала? А, ну да, правильно...

– Ну, знать не знала, но ознакомилась в свое время. Он ведь тоже вроде как ты. Новый Человек. Но другого рода.

– Это как?

– Ну, понимаешь, есть некоторые знаковые личности, которые рождаются, чтобы изменить жизнь людей к лучшему. По крайней мере, мы так считаем. Из тех, кого ты можешь знать – Леонардо да Винчи. Эйнштейн там, Пушкин вот, например.

– А Наполеон?

– Наполеон – это Сакральный Император, – улыбнулась Лунь. – Ну, ты и глупыш! Совсем ничего не знаешь. Нужно тебе все рассказать. Только сначала ты мне расскажи... может быть, у тебя еще стихи есть?

– Нету, – покачал головой Заречный. – Может, и были, но я все забыл.

– А я вот много стихов знаю, – мечтательно произнесла Лунь. – Так что там с Танькой?

– Да ничего с Танькой, отдинамила меня, – грустно ответил Заречный. – Пошла с Вованом Прыщавым. Сказала, что у него стихи лучше... а на самом деле, у него папа был коммерсант. Вот же тварь!

– Действительно, – согласилась Лунь. – А потом что было?

– Ну, из школы на курсы бухгалтеров ушел, а как закончил – в армию.

– А в армии что?

– О, в армии разное случалось, – голосом заядлого рассказчика протянул Заречный. – Как-то раз на хлеборезке стибрили мы кусок хлеба, чтобы ночью в казарме, значит, умолоть. А тут проверка. Генерал. Так мы вместо хлеба в последний момент подложили в хлебницу кирпич. А генерал попробовать вздумал. Взял и начал ножом нарезать. И, понимаешь, нарезал!

– Ну будет тебе, не ври, – засмеялась Лунь.

– Нет, правда, нарезал! Крепкий был мужик, только тупой очень... короче, съел он половину кирпича и, пока его в лазарет сносили, всем рассказывал, что хлеб черствеет и он прапорщика за такой недосмотр разжалует к чертям собачьим.

– Ты бы про чертей потише говорил, – предостораживающе шепнула Лунь.

– Ладно, ладно. А еще вот был случай… В общем, пошли мы в самоволку.

– Это как?

– Ну, ушли из казармы ночью, без разрешения.

– Дезертировали, что ли?

– Нет, мы ушли, чтобы на гражданке погулять и вернуться.

– Разве нельзя было в казарме погулять?

– В казарме разве ж погуляешь?

– Ничего не понимаю в людях, – качала головой Лунь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ПРЕРВАННЫЕ ДИАЛОГИ

– Ну что там, полтора часа уже прошло? – вспомнил Заречный.

– Вот я глупая! – воскликнула Лунь. – Да, уверена, прошло! Заговорил ты меня, Заречный Дух! Нужно спешить – Демон будет волноваться!

– Побежали обратно, – произнес Заречный.

– Не спешите, – отозвался вдруг голос Падшего. – Лунь, ты тотчас же окажешься далеко отсюда. Ну-ка!

И Лунь немедленно, без единого звука растворилась в воздухе.

– У меня к тебе разговор, Заречный, – сказал Падший.

– Так объявись! А иначе мне не с кем разговаривать.

– Раз уж так будет угодно... – и Падший в образе черного медведя тотчас же предстал перед Заречным.

– Ну, что ты хотел? – нетерпеливо спросил Заречный. – Мне нужно возвращаться обратно.

– Ты никуда не пойдешь, – ответил Падший. – Вернее, пойдешь со мной. Я хочу кое-что тебе рассказать и показать. И услышать ответы от тебя.

– Ну, расскажи.

И Падший вкратце изложил Заречному суть своей беседы с Крокодилом по возможности простыми и доступными словами, упуская философскую заумь и идеи, требующие особенного полета мысли.

– А теперь твоя очередь, – подытожил он. – Я хочу знать все о Космосе.

– Прочитай из моей головы, – пожал плечами Заречный.

– Нет, я хочу знать, что ты об этом думаешь, как непосредственный участник диалога.

– Я не знаю. Я не понял, на что он мне хотел намекнуть. Сказал, чтобы я шел туда, куда меня отправили и получил там то, чего никогда не имел. Что это может значить?

– А чего ты, Заречный Дух, никогда не имел? – спросил вдруг Падший.

– Это можно долго перечислять. Много денег никогда не имел, машину...

– Вряд ли Космос бы стал намекать на такую чепуху, – покачал головой Падший. – А еще? Может быть, духовное прозрение? Нет, вряд ли. Ты не похож на того, кому это нужно.

И вдруг Падшего озарило:

– Счастье! Ты когда-нибудь был счастлив?

– Был, – самодовольно заявил Заречный. – Когда дембельнулся.

– Ясно, – скорбно произнес Падший. – Значит, перед нами загадка... А куда тебя послали, в общем-то?

– Сюда, в Преисподнюю, – ответил Заречный. – Ты же и послал. Забыл, что ли?