Война и потусторонний мир

Глава 18 Соляные столбы и честь мундира

Воздух сгустился, осел в ноздрях пылью. Сначала под ногами хрустела соль, но вскоре стало мягко. Петр присмотрелся – это были старые, покрытые белесым налетом мундиры. Много мундиров. Они лежали вперемешку, в несколько слоев – синие с малиновым, болотные с красным, бордовые с золотом и черные с серебром, скрывая море лошадиных седел. Лихое заклятье не пожалело никого. Кощей не пожалел.

И Петр не пожалеет.

Задержавшись лишь на мгновение, он зашагал все дальше, вглядываясь в белый кисель вокруг, высматривая тень офицерской формы и выслушивая шорох сапог. Вокруг то и дело вырастали соляные столбы, а белая земля под ногами перечеркивалась глубокими разломами, приходилось двигаться медленно, чтобы не разбить лоб и не провалиться.

Петр никогда не желал кому-то смерти. Ни французскому улану, что ранил его при Аустерлице, ни ямщику, что вез отца в пургу и перевернул коляску, ни даже Бонапарту. Однажды в детстве он ощутил почти звериное бешенство, когда кузен Владимир назвал Сашку une bâtarde, но даже и тогда только мечтал расквасить ему рожу – что незамедлительно сделал, заработав прозвище «гроза носов». А теперь, думая о человеке, по следу которого шел в тумане, Петр испытывал свирепую, ослепляющую ненависть и всей силой, каждой клеткой жаждал видеть этого человека мертвым. И мертвым без возврата.

«Прости меня, Сандра, увидев тебя тогда в полку, я ведь всерьез думал, что ты посрамила мундир, просто надев его. Вот же идиот. Да ты, со своим благородством и смелостью, делаешь ему честь, а вот такие…»

Сбоку задышали. Петр остановился, прислушался. Нет, показалось. Или все же кто-то притаился? Подлец слишком осторожен. Здоровый и полный жизни, он без труда мог обойти погоню или прятаться, пока у той не кончатся силы. Нет, тут нужно что-то другое.

Петр остановился, прижимая ладонь к рубашке сбоку, где повязка потеплела от крови. Несколько раз торопливо вдохнув, он вгляделся в туман, а потом четко, выделяя каждое слово, сказал:

– Черт бы тебя побрал, скотина!

«Нам-то от чертей ничего, досада не больше комариной, а вот всем живым в округе придется несладко», – так, кажется, еще в самом начале путешествия поучал Елисей.

Петр был готов, так что когда из ниоткуда вдруг возник пяток мелких рогатых и крылатых чудищ, он щедро наградил их щелчками темляка, и они, визжа от ударов и кашляя от солевых испарений, немедленно отправились восвояси, а вот кого-то, спрятавшегося среди белых наростов, появление чертей застало врасплох. Там взвыли, забили каблуками, несколько раз звякнул металл, ударяясь о камни.

Петр поспешил туда. Крики приближались, шаги становились громче, и наконец юнкер выскочил из-за камня прямо напротив. Увидев Петра, он подался было назад, но запнулся и замахал руками, заваливаясь прямиком в провал между столбами. Петр едва ухватил его за ворот. Этот человек не может просто размозжить себе голову, нет, он должен посмотреть в глаза тем, чьи жизни разрушил.

Обежав взглядом Петров мундир, юнкер радостно вскрикнул, ужас на его лице сменился почти припадочным весельем. Засияли пришитые к челюстям стежки на щеках.

– Вы… настоящий? – Он придвинулся, словно доверяя тайну: – Я, знаете ли, только из заведения, в самом благоприятном расположении духа, сами понимаете… И вдруг передо мной… – Он тоненько истерично засмеялся. – Что здесь происходит? Проклятый портвейн. Я, знаете ли, от него всегда теряюсь, мерещится всякое. Нет, правда, это шут знает, что такое…

– Это просто сон, – сказал Петр успокаивающим тоном. – Вы по-скотски напились и спите, и это вам снится.

Юнкер на удивление быстро поверил. Он с восхищением огляделся, поводил по сторонам руками.

– Ну надо же… И вы мне снитесь?

– Конечно.

– И они? – Юнкер указал коротким пальцем в ту сторону, где, Петр знал, за туманом стояли Ольга и Лиза.

– Разве может быть иначе?

– Нет, – замотал головой юнкер, – нет, не может. Я проверял, я, знаете ли, всегда проверяю, что они не дышат…

– Значит, так и есть. Вы спите, и вам ничего не страшно. А теперь пойдемте.

– Куда?

– Разве во сне есть различие?

– Пожалуй, вы правы. – Он послушно поплелся за Петром.

Злость клокотала в горле, но Петр держался, просто повторял: «Идемте, идемте».

Вскоре сквозь белую завесь проступила чернота леса и несколько фигур, напряженно застывших на пепелище.

– Куда вы меня ведете? – настороженно спросил юнкер.

Петр не отвечал, и он дернул руку, пытаясь освободиться.

– Отпустите… – В его голосе послышалось подозрение. – Да отпустите же! Для сна мне, знаете ли, слишком больно. Я не пойду.

– Отчего же? – Петр только сжал сильнее. – Боитесь посмотреть им в глаза?

– Да что я не видел в глазах глупых распутных девок?