Война и право после 1945 г.

Еще одно из основных направлений деятельности ООН, которое фактически зародилось во времена Лиги Наций, коренится в убеждении, как никогда громко провозглашенном Вудро Вильсоном, главным инициатором ее создания, что развязывание войн было бы намного менее вероятным, если бы все правительства были демократическими и если бы все народы сами избирали свое правительство. Политика мирного урегулирования споров возлагала большие надежды на демократические выборы и парламентское правление везде, где только можно было их организовать. Эта политика способствовала еще большему распространению уже достаточно популярной идеи о том, что самоопределение наций – это своего рода естественное право (следующее поколение назовет его одним из прав человека), но при этом стремилась к тому, чтобы частично предотвратить вред, который наверняка стал бы результатом буквального следования столь пуристской доктрине, для этого понуждая некоторые новые государства и государства с расширившимися границами к уважению гражданских, политических и культурных прав этнических меньшинств. В этих так называемых договорах о меньшинствах, как и в других делах Лиги, можно увидеть постепенное предвосхищение той всемирной программы защиты прав человека, которая немного позднее будет вдохновлять множество аспектов деятельности ООН. Как для Лиги Наций, так и для ООН основополагающей философией было убеждение, что уважение к справедливости, неявно присутствующее в идее о правах, является необходимой предпосылкой мира, и только мир даст возможность людям в полной мере пользоваться этими правами.

Технические дефекты и идеалистическая непрактичность проекта менее воинственного мира, продвигавшегося Лигой Наций, вполне очевидны. Не столь очевидно утверждение, что Лига была неправа, попытавшись его осуществить. В конце концов, этот проект был не более, не менее успешным, чем бывает успешным в своих действиях обычное национальное правительство, когда оно, например, объявляет о введении скоростных ограничений на дорогах – всем знакомый и очевидный пример несовершенного закона. Средства, использованные Лигой Наций для «поимки нарушителей скоростного режима», точно так же несовершенны, и индивидуальный эгоизм, агрессивность и глупость, которые являются причиной большинства проблем на дорогах, создают намного худшие проблемы в своем коллективном варианте. Однако все это не означает, что идея Лиги Наций была плохой. Хотя исторически война была основным средством измерения относительных изменений богатства и силы народов, это очевидно ненадежный механизм разрешения международных споров, не говоря уж о том, что она оказывается слишком соблазнительным способом удовлетворения коллективной алчности, гордыни, паники и вожделения. То, что Лига предложила альтернативный, бескровный способ разрешения таких споров, само по себе было разумным и привлекательным; это предложение появилось, можно сказать, наутро после кошмарной ночи, пережитой Европой, и было по крайней мере таким же разумным, каким всегда бывает призыв отказаться от необдуманного поведения.

Можно говорить много и убедительно об Уставе Лиги Наций и последовательных ее усилиях, направленных на ослабление угрозы войны. Но вместе с тем в основных ее идеях относительно источников и причин вооруженных конфликтов присутствовало немало вопиющих пробелов и изъянов. Как и идеи, лежащие в основе бессистемных кодификаций права войны, разрабатывавшихся в те же годы, они были обращены в прошлое. Порожденные стремлением выяснить, что же пошло не так с цивилизацией, какой ее изъян привел к катастрофе 1914–1918 гг., они вряд ли могли помочь понять или представить (разве что тем, кто обладал особым даром проницательности), каковы те новые источники и причины, которым предстоит вскоре вновь поглотить мир. Один из этих новых источников уже был явлен достаточно впечатляющим образом: большевизм. Подписавшие устав Лиги страны поначалу не видели возможности ужиться за одним столом с новым революционным коммунистическим государством, которое смеялось над их принципами и объявляло о своем желании свергнуть их конституции. Какое там! Главные учредители Лиги одновременно со своими действиями по установлению мира в Западной и Центральной Европе посылали экспедиционные войска в Россию, чтобы подбросить горючего в топку гражданской войны и привести страну, если удастся, к контрреволюционному финалу. Не впервые красный призрак лишал сна имущие классы Западного мира, разница состояла лишь в том, что на сей раз российская революция и всемирная революционная сеть, подпитываемая русским примером, добавила новый опасный пункт в классический список оснований для крупномасштабной вооруженной борьбы.