Война иными средствами

Опираясь на предложенное видение, Клинтон обозначила четыре основные направления деятельности: обновление внешнеполитических приоритетов США с большим акцентом на экономику; экономическое реагирование на стратегические вызовы; активизация коммерческой дипломатии (или «дипломатии рабочих мест») для стимулирования американского экспорта, открытия новых рынков и обеспечения конкурентоспособности американских компаний; развитие дипломатического потенциала США для выполнения этой грандиозной программы[1087].

Пока Клинтон занимала свой пост, ей удалось добиться некоторого прогресса. Будучи убежденной сторонницей торгового соглашения с Европой, она приводила откровенно геоэкономические аргументы в пользу такого договора и, в сотрудничестве с администрацией Обамы, готовила соглашение, принципиально отличное от предыдущих торговых соглашений; предполагалось, что новый договор, среди прочего, будет учитывать стратегические аспекты трансатлантических отношений. Комментируя события «арабской весны», госсекретарь Клинтон отметила, что для достижения успеха политическое пробуждение Ближнего Востока должно повлечь за собой экономическое пробуждение, и во многом благодаря ее усилиям был одобрен первый пакет государственной финансовой помощи региону (о котором президент Обама сообщил в мае 2011 года) в размере 4 миллиардов долларов – в том числе зачет миллиардного долга Египту. Что, пожалуй, важнее всего, именно Клинтон и ее сотрудники разработали концепцию «разворота к Азии», которая (это отнюдь не совпадение) была представлена публике в ту же неделю в октябре 2011 года, когда госсекретарь озвучила свою экономическую программу. Вдобавок Клинтон настаивала на более жестких санкциях в отношении Ирана, чем следовало из предложений скептически настроенных прочих ведомств.

Кроме того, Государственный департамент в последние несколько лет приобрел полезный новый опыт, отчасти за счет создания дополнительных структур (в том числе офиса главного экономиста и бюро по энергетическим и природным ресурсам), а отчасти за счет внутренних программ повышения квалификации. Разработаны новые коммуникационные инструменты для специалистов по экономике, позволяющие яснее представлять те проблемы (роль государственных предприятий, например, или китайское влияние на Латинскую Америку), которые способны оказать негативное воздействие на национальные интересы США. Постепенно внедряется практика коммерческой дипломатии и предъявляются соответствующие требования к деятельности руководителей департамента. После оценки системы поощрений и карьерных возможностей для сотрудников среднего и старшего звена в экономическом блоке были разработаны новые экономические критерии стимулирования, предусматривающие присутствие экономики в стратегической повестке Америки.

Однако при всей несомненной полезности перечисленных шагов этих усилий пока явно недостаточно. В 2013 году Роберт Зеллик писал, что «администрация время от времени рассуждает на интересующие нас темы. Но ведет она себя удивительно пассивно, как если бы сомневалась в своем выборе. Одних только рассуждений здесь мало»[1088]. Безусловно, Зеллик прав. Никакому министерству, пускай оно сколь угодно заинтересовано в возрождении геоэкономики в качестве инструмента внешней политики США, не добиться успеха в одиночку. Учитывая разнообразие компетенций различных ведомств, этот «поход» должен возглавить Белый дом. Только президент в состоянии «навязать» свое видение, основанное на наблюдениях и анализе творцов политики США и всех прочих, кто призывает к превращению геоэкономики в эффективный внешнеполитический метод. Но действия администрации Обамы в Египте, Сирии и на Украине, «разворот к Азии», ТТП и ТТИП – все говорит о том, что политика США возвращается, так сказать, к старым привычкам[1089].

На протяжении четырех десятилетий холодной войны стратегическая элита США, равно демократическая и республиканская, а также американская общественность в целом принимали большую стратегию Вашингтона. Джордж Кеннан обрисовал концепцию сдерживания в своей статье 1947 года в «Форин эффер», подписанной псевдонимом «Х», и рекомендовал США такой подход, который препятствовал бы проникновению Советов на западные территории, защищал бы национальные интересы и интересы Запада и помешал бы Москве утвердить «злокозненный» международный порядок; кроме того, в статье говорилось, что внутренние противоречия советской империи в конечном счете приведут ее к гибели. Сложно вообразить более четкую большую стратегию США – или ту, которая больше была обречена на успех, поскольку СССР распался в 1991 году.