Война Катрин

Первые слова оды «Маршал, мы здесь» знали, конечно, все ребята и в нашей школе, но до конца ее не знал никто. И никто знать ее не хотел. Чайке было противно заставлять нас учить «эту мерзость», как она однажды выразилась, хотя часть средств на содержание школы давало правительство, а значит, и наш знаменитый маршал. Чайке трудно давались компромиссы, и если она шла на них, то только ради нашей безопасности, но обязанность петь каждый день гимн казалась ей полным идиотизмом.

Я поняла, что школу теперь закроют, что мы попадем в руки немцев, а я очень скоро окажусь в лагере, о котором Сара твердила уже который месяц.

Я заледенела, у меня свело пальцы, застыли ноги, заболел живот. Мир рушился, и я была одним из обломков, который сейчас рухнет на землю. Чайка стояла молча, ожидая неизбежного, не теряя присутствия духа, высоко держа голову. В ней ничто не дрогнуло.

Но я именно в эту минуту и поняла: она не будет бороться. И меня заполонил ужас, уже окончательный и бесповоротный. У нас в парке – враг, а наша директриса, которой я так восхищалась, стояла, готовясь сдаться без боя. Мертвая тишина длилась несколько секунд.

Первой очнулась Землеройка, учительница начальных классов. Она повернулась спиной к полицейскому и Чайке, оглядела нас, сказала, чтобы мы построились, и поманила к себе пальцем восемь малышей. Они вышли, и она их поставила впереди всех. Потом обернулась и с улыбкой сказала полицейскому:

– Я руководительница хора, подождите минутку, сейчас мы подготовимся.

Восемь малышей, которых она вызвала, появились у нас в последние два месяца, они были новенькие, и я даже не знала их по именам, кроме одной белобрысой, Селины, крайне беззастенчивой особы, которая уже не раз таскала горбушки из хлебной корзины на кухне. А я уже не раз гонялась за ней, просто для острастки, но делала вид, что не могу догнать. Ладно уж, пусть думает, что сумела от меня улепетнуть. Что я, не понимаю, какая она маленькая и голодная? Но зачем Землеройка выставила вперед самых младших? А загадочная речь, с которой она к нам обратилась, только прибавила недоумения.

– Поем так же, как вчера на репетиции, – сказала Землеройка. – Старшие слева гудят без слов только мелодию – мммм, старшие справа тоже без слов подчеркивают ритм – ммм-ммм-ммм. Вспомнили, да? От Жюли до Мартины – мелодия. Так, хорошо! Стоящие справа, от Алисы до Сильвии, – ритм. Все как вчера. Напоминаю: ла-ла-ла, ла-ла-ла!