Война хаоса

– Тодд явно очень об этом жалеет, – вслух сказал он. – У него это на всем лице написано.

– Но ты этого не слышишь. Не в Шуме. Не правду.

– Ты его спрашивала?

Я вместо ответа снова посмотрела на экран. На огонь, на хаос… последовавшие за тем, как мистрис Койл сама себя взорвала.

– Виола…

– Почему она это сделала? – слова вырвались слишком громко… это я пыталась не видеть дыру в форме Симоны, внезапно образовавшуюся в окружающем мире. – Почему – когда у нас уже был мир?

– Может быть, она надеялась, что без них двоих планета сможет объединиться вокруг… кого-нибудь вроде тебя, – печально сказал Брэдли.

– Не нужна мне такая ответственность, – отрезала я. – Я ее не просила.

– Но ты ее, возможно, получила, – возразил он. – И сможешь использовать мудро.

– Да откуда тебе знать? – вскипела я. – Я сама этого не знаю. Ты говорил, война никогда не должна превращаться в личное дело, – но для меня она ничем другим никогда не была. Если бы я не запустила ту ракету, нас бы здесь вообще не было. Симона была бы все еще…

– Эй, – ему пришлось меня остановить: еще немного, и я бы ушла в штопор. – Остынь. Слушай, мне надо связаться с конвоем, сообщить им, что случилось, – его Шум заволокло горем. – Рассказать, что мы ее потеряли.

Я кивнула. Глаза с каждой секундой становились мокрее.

– А тебе надо поговорить с твоим мальчиком, – он легонько подцепил мой подбородок и поднял. – И если его нужно спасать – спасти. Разве не это вы постоянно делаете друг для друга?

Я не совладала еще с несколькими слезинками, но потом все-таки кивнула.

– Ага. Раз за разом.

Он обнял меня, крепко и грустно, и я ушла, чтобы дать ему поговорить с конвоем. До целительской было не слишком далеко, но это расстояние я шла очень долго… чувствуя с каждым шагом, что меня словно бы разорвали пополам. Невозможно поверить, что Симоны больше нет.

Невозможно поверить, что мистрис Койл больше нет.

И невозможно поверить, что Тодд спас мэра…

Тодд… Которому я доверяла свою жизнь. В буквальном смысле слова! Доверила налепить мне эти пластыри… от которых вообще-то уже чувствовала себя лучше, чем все долгие последние месяцы.

Если он спас мэра, у этого должна быть причина. Обязана.

Перед дверью целительской я остановилась и сделала глубокий вдох.

Потому что причина – это доброта, так? Потому что Тодд в основе своей – он такой. Несмотря на все свои ошибки, на убийство спакла тогда, у реки, несмотря на всю работу, которую Тодд делал для мэра, – он по сути своей добрый, я это знаю, я сама это видела, я чувствовала это у него в Шуме..

Но больше не чувствую, вот в чем все дело.

– Нет, – сказала я вслух. Это же Тодд. Это Тодд.

Я нажала кнопку и открыла дверь.

Моим глазам предстали Тодд и мэр.

В одинаковой униформе.

[ТОДД]

В дверях показалась Виола. Какой же здоровой она выглядела!

Увидела, во што мы с мэром одеты – совсем одинаковое, вплоть до золотых полосок на рукавах мундира.

– Это не то, што ты думаешь, – быстро сказал я. – Моя одежда вся сгорела…

Но она уже уходила. Отступала от порога назад, в коридор, и уходила…

– Виола, – сказал мэр, с достаточной силой, чтобы она замерла на полшаге. – Я понимаю, тебе сейчас нелегко, но мы должны обратиться к народу. Мы должны уверить их, что мирное урегулирование будет продолжаться, как мы планировали. И как только сможем, мы должны послать делегацию к спаклам – объяснить то же самое.

Она посмотрела ему в глаза.

– Слишком легко ты разбрасываешься этим «должны».

Мэр попытался улыбнуться – через ожоги.

– Если мы не поговорим с народом прямо сейчас, Виола, все начнет очень быстро разваливаться. Ответ может пожелать закончить дело мистрис Койл и воспользоваться для этого нынешним хаосом. Спаклы могут атаковать нас – по этой же самой причине. Даже мои собственные люди могут вбить себе в голову, что я недееспособен, и попытаться организовать путч. Полагаю, ты вряд ли хочешь именно этого.

Она тоже это чувствовала…

Эту исходящую от него странную радость.

– И что ты собираешься им сказать? – осведомилась она.

– А что ты хочешь, чтобы я им сказал? – спросил он. – Скажи мне, и я повторю слово в слово.

– В какие игры ты играешь? – она опасно сузила глаза.

– Ни во что я не играю, – возразил он. – Я сегодня мог погибнуть, но не погиб. И не погиб потому, что меня спас Тодд, – он шагнул вперед и заговорил с рвением в голосе. – Возможно, я тебе не нравлюсь и не меня ты хотела бы видеть сейчас на этом месте, но если Тодд меня спас, значит, я достоин спасения, разве ты не понимаешь? А если спасения достоин я, значит, достойны все мы – весь этот мир.

Виола посмотрела на меня, явно прося помощи.

– Думаю, у него шок, – покачал головой я.

– Ты, скорее всего, прав, – покачал головой он. – Но это не отменяет необходимости поговорить с людьми, Виола. Мы должны это сделать, и побыстрее.

Но Виола смотрела на меня, на мою униформу – она искала правду. Я попробовал утяжелить Шум, дать ей увидеть мои чувства, показать, как все вырвалось из-под контроля… как я не хотел, штобы все так получилось, но теперь оно все как-то до…