Война хаоса

Двух спаклов верхом на боерогах… Один из них больше сидел, чем стоял…

Тут меня как током ударило: стоявший был тот самый спакл, что напал на меня…

Но на эти эмоции больше времени не осталось, потому что Шум подправил себя, изменил картинку…

Сидящий спакл был вовсе не спакл.

Человек.

И в Шуме толпы, словно эстафетная палочка, до меня докатилась…

Песня.

Человек пел.

[ТОДД]

У меня желудок не то что в пятки упал – он из них наружу вывалился. Дыхание сперло, ноги сами потащили меня вперед, вырвав из хватки мэра… Кажется, он мне синяков наставил – так не хотел отпускать.

Но я вырвался…

Я бежал…

Христе, я бежал…

– Тодд! – крикнул вслед мэр – абсолютный шок в голосе, реальная боль, оттого что я от него убегал…

Но я убегал, да…

И остановить меня не могло ничего…

– С ДОРОГИ! – орал я…

Солдаты и горожане впереди быстро, послушно убирались с дороги, будто это кто-то решил за них…

Не сами решили, уж точно…

– Тодд! – снова донеслось сзади… опять мэр, но уже дальше, слабже…

Потому что впереди…

Ох, Исусе, я не верю, я ушам своим не верю…

ВОН! ШЕВЕЛИСЬ!

Я слушал, я пытался снова расслышать этот звук… эту песню…

А толпа расступалась, расходилась с дороги, словно я был огонь, который пришел пожрать их…

А в их Шуме двигался спакл…

1017…

Спакл был 1017…

– НЕТ! – взвыл я и припустил еще быстрее.

Потому что бог его знает, што это значит, если 1017 здесь…

А он здесь – вот он в Шуме толпы…

Все яснее и ярче с каждым шагом навстречу…

Гораздо яснее и ярче, чем обычно выглядит Шум…

– Тодд! – донеслось сзади…

Я не остановился.

Потому что чем ближе, тем слышнее…

И даже общий Шум никак не мог ее заглушить…

Песня…

Чистая, как утренний воздух…

Разрывая мне сердце надвое…

Песня, моя песня…

РАНЫМ-РАНО ПОУТРУУУУУ, КОГДА СОЛНЦЕ ВСТАЛО…

Из глаз текло, толпа редела, и дорога, освобожденная для меня, сливалась с освобожденной для спакла…

Еще несколько человек…

Еще парочка…

Больше никого…

И там…

Он…

Прямо передо мной…

Мне пришлось остановиться…

Пришлось остановиться, потомуш меня больше не держали ноги…

А когда рот попытался сказать его имя, получился едва слышный шепот…

но он его все равно услышал…

– Бен!

[ВИОЛА]

Это Бен.

Я видела его в Шуме толпы так же ясно, как если бы он сам стоял передо мной. Впереди спакл, который пытался меня убить, 1017, верхом на боероге (стоймя), а за ним Бен, сидит на другом и поет. Песню слышно совсем чисто.

ДЕВА КЛИКАЛА МЕНЯ ВО ДОЛИНЕ НИЗКОЙ…

Но его губы не шевелились…

Видимо, общий Шум тоже может ошибаться…

Но он был там, он там был, ехал к нам по дороге, и поскольку никто тут его знать не мог, лицо должно быть то самое… это правда должен быть Бен…

Мэрское лекарство бежало по жилам, я собрала свои новые силы и принялась с удвоенной энергией расталкивать народ с пути…

Потому что Шум показывал и еще кое-что: мэр тоже рвался через толпу вперед, и он меня опережал…

Но Тодд уже был рядом с Беном…

Я видела это так, словно сама там стояла…

Чувствовала это, словно сама там стояла, возле них, потому что Тоддов Шум распахнулся во все стороны, стоило ему только оказаться подальше от мэра и поближе к Бену… его Шум раскрылся во всю ширь, совсем как раньше, выплеснулся изумлением и радостью, и такой любовью, что на это почти невозможно было смотреть, и все эти чувства прибоем катились обратно по толпе, и люди буквально шатались под их натиском, шатались от силы чувств, которые транслировал им Тодд…

Транслировал, как до сих пор мог только мэр…

[ТОДД]

Я даже сказать ничего не мог просто не мог рта раскрыть слов не было я просто бежал к нему бежал мимо 1017 и Бен слезал с боерога и Шум его вставал мне навстречу и там было все што я о нем знал о Бене с тех пор как был ребенком и все оно говорило это действительно Бен…

И он говорил это без слов…

И он раскрыл мне навстречу руки, а я кинулся в них, прямо к нему в объятия…

Я врезался в него с такой силой, што мы оба рухнули назад, стукнулись о зверюгу, на которой он приехал…

КАКОЙ ЖЕ ТЫ СТАЛ БОЛЬШОЙ, сказал он…

– Бен! – выдохнул я. – Ох, Исусе, Бен…

ТЫ УЖЕ РОСТОМ С МЕНЯ, сказал он. НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА.

Я даже почти не заметил, как странно он это говорит, потому что сжимал, обнимал его со всех сил, и глаза текли водой, и я ни слова толком не мог выдавить, потому што чувствовал его здесь, вот прямо здесь, во плоти, живого живого живого…

– Как?! – выговорил, наконец, я, оторвавшись от него хоть чуть-чуть, но все еще держась обеими руками, и ничего больше сказать не смог, но он все равно знал, о чем я…

СПАКЛЫ НАШЛИ МЕНЯ, сказал он. ДЭЙВИ ПРЕНТИСС ЗАСТРЕЛИЛ…

– Я знаю! – на груди стало тяжело, совсем тяжело, как камень лег, и Шум тоже поник под этим грузом, я уже давно такой тяжести не ощущал, и Бен тоже увидел и сказал…

Покажи.