Читаем Война хаоса полностью

Война хаоса

И я показал, сразу, не успев еще никаких правильных слов подобрать, – я показал ему всю эту жуткую историю, все, што случилось после того как мы расстались, и, вот честное слово, он мне помогал показывать… помогал показывать и смерть Аарона, и ранение Виолы, нашу с ней разлуку, атаки Ответа, клеймение спаклов, клеймение женщин, гибель спаклов, и тут я перевел взгляд на 1017, который так сидел на своем боероге, и про это я Бену тоже все показал, и про то, что было потом… как Дэйви Прентисс стал человеком и потом погиб от руки мэра, и войну, и новые смерти…

ВСЕ ХОРОШО, ТОДД, сказал он. ВСЕ УЖЕ ПОЗАДИ. ВОЙНА КОНЧИЛАСЬ.

И…

И я понял, что он меня прощает.

Он прощает мне все это, говорит, што мне вообще не нужно никакое прощение, што я сделал все что мог, что я совершал ошибки, но эти ошибки делали меня человеком, и дело не в ошибках, а в том, как я на них реагировал, и я это от него чувствовал, оно шло из его Шума, говорило мне, што теперь можно остановиться, што дальше все будет хорошо…

И тут до меня дошло, што он не говорит этого всего словами – он просто посылает смыслы мне прямо в голову… нет, не так – он окружает меня ими, так што я сижу посреди всего этого и знаю, што оно правда… и прощение, и… тут оказалось слово, которого я не знал, а потом вдруг сразу узнал – отпушение… отпушение, если оно мне нужно, отпушение всех моих…

– Бен? – я совсем растерялся, даже больше чем растерялся… – Что происходит, Бен? Твой Шум…

НАМ О СТОЛЬКОМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ, сказал он, и снова не ртом, и мне уже как-то совсем не по себе от этого было, но вокруг стояло такое тепло и Бен, што Шум сам собой раскрылся обратно – навстречу его улыбке…

– Тодд? – донеслось сзади.

Мы обернулись.

На краю толпы стоял, глядя на нас, мэр.

[ВИОЛА]

– Тодд? – сказал мэр, когда я поравнялась с ним…

А там правда стоял Бен, самый настоящий всамделишный Бен, понятия не имею как, но это действительно был он…

Они с Тоддом обернулись – ошеломленное облако счастливого Шума клубилось вокруг, расширяясь, распространяясь на все, в том числе и на спакла, так и стоявшего рядом на своем боероге… и я сама кинулась к Бену, и сердце только что из груди не выпрыгивало…

Но, пробегая мимо мэра, я все-таки глянула на него…

И увидела у него на лице боль – на какую-то секунду она промелькнула за этими зеркальными от геля чертами и пропала, а на ее место встало другое выражение, которое мы все слишком хорошо знали – физиономия человека, ошарашенного, но привычно ответственного за все происходящее…

– Бен! – закричала я, и он распахнул мне объятия.

Тодд отступил, освободил мне место, но чувства его были так хороши, так сильны, что через секунду он уже сам обнимал нас обоих, и я сделалась от этого такая счастливая, что разревелась…

– Мистер Мур, – подал голос мэр, с безопасного расстояния. – Сообщения о вашей смерти были, судя по всему, преувеличены.

КАК И О ВАШЕЙ, ответил Бен, но ужасно странно, не ртом вообще, а Шумом – более направленно, чем я вообще в жизни слышала…

– Весьма неожиданное стечение обстоятельств, – сказал мэр, глядя на Тодда. – Но весьма радостное, конечно. Более чем радостное.

Но особой радости за его улыбкой я не увидела.

Зато Тодд, кажется, ничего не заметил.

– Што такое с твоим Шумом? – набросился он на Бена. – Почему ты так разговариваешь?

– Думаю, у меня есть одна идея, – заметил мэр.

Но Тодд его совершенно не слушал.

– Я тебе все объясню, – сказал Бен – в первый раз через рот, и голос у него оказался хриплый и нечленораздельный, словно он им уже целую вечность не пользовался.

НО СНАЧАЛА Я ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ КОЕ-ЧТО, продолжал он уже опять через Шум, обращаясь к мэру и ко всей маячившей за ним толпе. МИР ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ, С НАМИ. ЗЕМЛЯ ВСЕ ЕЩЕ ХОЧЕТ ЕГО. НАСТОЯЩИЙ НОВЫЙ МИР ОТКРЫТ ДЛЯ НАС И ЖДЕТ. Я ПРИШЕЛ, ЧТОБЫ СООБЩИТЬ ВАМ ЭТО.

– Неужели? – мэр улыбнулся своей холодной улыбкой.

– Но што он здесь делает? – Тодд кивнул на 1017. – Он пытался убить Виолу. Он не хочет никакого мира.

ВОЗВРАЩЕНИЕ СДЕЛАЛ ОШИБКУ, сказал Бен. ЗА КОТОРУЮ МЫ ДОЛЖНЫ ЕГО ПРОСТИТЬ.

– Кто чего сделал? – остолбенело переспросил Тодд.

Но 1017 уже поворачивал своего боерога назад, в сторону дороги, не обращая на нас больше никакого внимания… и двигался через толпу на выход, прочь из города.

– Ну что ж, – сказал мэр все с той же приклеенной ко рту улыбкой.

Бен и Тодд сложились домиком, прильнули друг к другу. Чувство катилось от них волнами, по всей площади, и от этого чувства мне стало так здорово… несмотря на все горести последних дней.

– Ну что ж, – повторил мэр, погромче на сей раз, чтобы все уж точно обратили на него внимание. – А сейчас я бы очень, очень хотел послушать, что скажет нам Бен.

УВЕРЕН, ЭТО ТАК, ДЭВИД, сказал Бен своим странным Шумным голосом. НО СНАЧАЛА МНЕ НУЖНО О МНОГОМ ПООБЩАТЬСЯ С МОИМ СЫНОМ.

И от Тодда снова покатилась волна чувств…

А нового проблеска боли на лице у мэра он, конечно же, не заметил.