Война хаоса

НЕТ, сказал Бен через Шум, но гораздо чище, чем Шумная речь вообще бывает в природе. СПАКЛЫ ГОВОРЯТ ГОЛОСОМ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ. ОНИ ЖИВУТ В НЕМ. А Я БЫЛ ТАК ДОЛГО ПОГРУЖЕН В ЭТОТ ГОЛОС, ЧТО ТЕПЕРЬ ТОЖЕ ТАК УМЕЮ. Я СВЯЗАН С НИМИ.

Опять это слово – связан.

Мы сидели у меня в палатке, только он и я. Ангаррад привязали снаружи – так, штобы она загораживала собой вход. Я знал, что мэр, и Виола, и Брэдли, и все остальные ждали сейчас там – ждали, пока мы выйдем и объясним им, какого черта вообще происходит.

Но пусть себе подождут.

Я получил своего Бена назад и больше глаз с него не спущу.

Короче, я проглотил слюну и еще разок крепко подумал. Потом сказал:

– Нет, все-таки не понимаю.

– Я думаю, это может быть такой путь вперед для нас всех, – сказал Бен голосом, надтреснутым и похожим на карканье. ЕСЛИ ВСЕ МЫ НАУЧИМСЯ ГОВОРИТЬ ВОТ ТАК, БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ НИКАКИХ РАЗДОРОВ МЕЖДУ НАМИ И СПАКЛАМИ, И МЕЖДУ ЛЮДЬМИ ТОЖЕ. ТАКОВ СЕКРЕТ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, ТОДД. КОММУНИКАЦИЯ, ОТКРЫТАЯ И НАСТОЯЩАЯ, ЧТОБЫ ВСЕ МЫ МОГЛИ МГНОВЕННО ПОНИМАТЬ ДРУГ ДРУГА.

Я прочистил горло.

– Но у женщин же нет Шума. С ними-то што будет?

Бен замер.

Я СОВСЕМ ЗАБЫЛ, сказал он. Я ТАК ДАВНО НЕ ВИДЕЛ НИ ОДНОЙ ИЗ НИХ. Он просветлел. У ЖЕНЩИН СПАКЛОВ ШУМ ЕСТЬ. И ЕСЛИ СУЩЕСТВУЮТ СПОСОБЫ ДЛЯ МУЖЧИН ПРЕКРАТИТЬ ШУМ, он внимательно посмотрел на меня, ЗНАЧИТ, ДОЛЖНЫ БЫТЬ И ДЛЯ ЖЕНЩИН – ЕГО ПОЛУЧИТЬ.

– Понимаешь, у нас тут все так закрутилось, – сказал я. – Вряд ли людям такие идеи понравятся.

Мы немного посидели молча. Ну, не совсем молча, потому что Бенов Шум постоянно клубился вокруг, забирал мой собственный Шум и вмешивал его в себя, словно ничего естественнее и на свете нет, так што каждое мгновение я знал о нем все, все вообще. Как после выстрела Дэйви он свалился в подлесок умирать и пролежал там целый день и целую ночь, пока его не нашла охотничья партия спаклов, а потом были долгие месяцы сна, когда он лежал почти мертвый, месяцы напролет в мире странных голосов, и он узнавал все знания, все истории обо всем, што только знали спаклы, и новые имена, и чувства, и понимания…

А потом он проснулся и был уже другой.

Но и Беном тоже остался.

А я рассказывал ему, Шумом, насколько мог, Шумом, который опять был открыт и свободен, каким я его и не помнил уже многие месяцы, обо всем, што случилось у нас, и как так вышло – сам до сих пор не понимаю как, – што я ношу вот эту вот униформу…

И выслушав все это, он спросил только одно:

– Почему Виола сейчас не с нами?

[ВИОЛА]

– Тебе не кажется, что тебя оставили за бортом? – мэр снова, уже в который раз, двинулся кругом костра.

– Вообще-то нет, – бросила я. – Он там со своим отцом.

– Не настоящим отцом, – нахмурился мэр.

– Достаточно настоящим.

Он продолжил мерить площадку шагами. Лицо его было холодное и жесткое.

– Если, конечно, ты не имеешь в виду…

– Если они вообще оттуда когда-нибудь вылезут, – он подбородком показал на палатку, где до сих пор разговаривали Бен и Тодд, где облако Шума – его было и видно и слышно – вращалось плотнее и затейливее, чем у любого известного мне человека, – пошли за мной Тодда.

Ушел.

Капитан Тейт и капитан О’Хеа следом.

– Что с ним такое? – Брэдли проводил его взглядом.

Но ответил ему Ууилф.

– Он думает, что п’терял своего сына.

– Какого сына? – не понял Брэдли.

– Мэр зачем-то вбил себе в голову, что Тодд – хорошая замена Дэйви, – сказала уже я. – Ты же сам видел, как он с ним разговаривал.

– Я что-то такое слышал через толпу, – вмешался Ли, сидевший в тени рядом с Уилфом. – Что-то на тему, как Тодд его изменил.

– А тут откуда ни возьмись является Тоддов настоящий отец, – кивнула я.

– Момент – хуже не придумаешь, – поддакнул Ли.

– Ну, или лучше не придумаешь, это как посмотреть, – возразила я.

Полог палатки шевельнулся, и наружу высунулся Тодд.

– Виола? – позвал он.

Я обернулась к нему —

И услышала все, что он думает…

Все…

Яснее и чище прежнего. Яснее, чем вообще бывает…

Не уверена даже, что мне полагалось это слышать… но я заглянула ему в глаза и увидела…

Прямо посреди всего, что он чувствовал…

Даже после нашей с ним ссоры…

После того как я позволила себе в нем сомневаться…

После того как причинила ему боль…

Я увидела, как сильно он меня любит.

Но и не только это…

[ТОДД]

– И что же будет теперь? – спросила Виола, сидя подле меня на койке.

Я взял ее за руку. Ничего по этому поводу не сказал, просто взял, и она мне позволила. Так мы и сидели рядышком.

МИР БУДЕТ, ВОТ ЧТО, сказал Бен. НЕБО ПОСЛАЛ МЕНЯ РАЗУЗНАТЬ ПО ПОВОДУ ВЗРЫВА И ВОЗМОЖЕН ЛИ ЕЩЕ МИР.

Он улыбнулся – снова через весь свой Шум, и оно дошло до нас, так што не улыбнуться в ответ было никак невозможно.

И ДА, ОН ВОЗМОЖЕН. ИМЕННО ЭТО ВОЗВРАЩЕНИЕ СЕЙЧАС РАССКАЗЫВАЕТ НЕБУ.

– Почему ты думаешь, что 1017 можно доверять? – спросил я. – Он напал на Виолу.

Я сжал ее руку.

Она ответила.

ПОТОМУ ЧТО Я ЕГО ЗНАЮ, сказал Бен. Я СЛЫШУ ЕГО ГОЛОС, СЛЫШУ КОНФЛИКТ В НЕМ, СЛЫШУ ДОБРО, КОТОРОЕ ХОЧЕТ ПРОБИТЬСЯ НА ПОВЕРХНОСТЬ. ОН КАК ТЫ, ТОДД. ОН НЕ МОЖЕТ УБИВАТЬ.

Я уставился в пол.

– Думаю, тебе надо поговорить с мэром, – сказала Виола. – Вряд ли его сильно радует твое возвращение.