Война хаоса

Небо просит Возвращение довериться ему, показывает он, и в голосе слышится неудовольствие. А еще предостережение. И это должно стать твоей нерушимой клятвой. Пообещай, что будешь доверять Небу, что бы ни увидел и ни услышал. Помни, что есть больший план, который, может быть, тебе не очевиден. Более масштабная и великая цель, которая включает и Возвращение.

Но вместе с этим я слышу и более глубокий голос, скрытый за этим.

Я целую жизнь прожил, слушая голоса Расчистки, – голоса, которые прячутся, которые завязываются узлами… думают, что скрыли правду, а правда – вот она, голая и явная, вся на виду. У меня куда больше практики в раскрытии скрытого, чем у всей остальной Земли, вместе взятой.

Так вот, в глубине его голоса я вижу не только что Небо, подобно возвращению, может прятать вещи в своем голосе, но и часть этого, спрятанного…

Ты должен мне доверять, повторяет он и показывает мне свои планы на будущее…

А источник информации не показывает.

Потому что знает: когда это, наконец, случится, я буду чувствовать себя преданным.

Оно надвигается

[ТОДД]

ВСЮДУ КРОВЬ.

На траве в палисаднике, на ведущей к дому дорожке, весь пол внутри залит кровью… Больше крови, чем может вылиться из человека.

– Тодд? – голос мэра. – Тодд, с тобой все в порядке?

– Нет, – отвечаю, таращась на кровь. – А с кем бы тут могло быть в порядке?

Я есмь круг и круг есть я.

Атаки спаклов продолжались. Каждый день после той, первой, на электростанцию – восемь дней кряду, без перерыва. Они нападали и убивали солдат, которые пытались бурить скважины в поисках вожделенной воды за пределами города. Нападали и убивали караульных по ночам – в случайных точках по периметру города. Они даже сожгли целую улицу домов. Никто не погиб, но, пока люди мэра тушили пожар, они подожгли еще одну.

И все это время от кордонов на севере и юге не было ни единого предупреждения – они просто молчали, сидели там у себя, били баклуши. Ни один спакл не прошел мимо них в направлении города или обратно после очередной успешной атаки. И от Виолиных зондов тоже ничего… куда бы ты ни смотрел, спаклы всегда были не там, а где-то еще.

И вот теперь они сделали што-то новое.

Партии горожан – обычно в сопровождении солдата или двух – рыскали по окрестностям, прочесывая дальние выселки и собирая все съестное для общих складов.

Эта партия натолкнулась на спаклов.

Средь бела дня.

– Они проверяют нас, Тодд, – сказал, нахмурившись, мэр, когда мы стояли в дверях этого дома (к востоку от развалин собора). – Все это к чему-то ведет, помяни мое слово.

Тела тринадцати спаклов были разбросаны по двору и по дому. С нашей стороны погиб один солдат (в передней), и еще я отсюда видел останки двоих горожан в буфетной – оба старики. Женщину и мальчика нашли в ванне – они пытались там спрятаться. В саду нашли еще одного солдата – над ним сейчас трудился доктор, но парень лишился ноги и был явно не жилец.

Мэр подошел к нему и опустился на колено.

– Что ты видел, рядовой? – он говорил тихо и почти нежно (я знал за ним этот голос). – Расскажи, что ты видел.

Рядовой хватал ртом воздух, глаза его были распахнуты настежь, а Шум… в такое даже смотреть и то невыносимо. В Шуме на него надвигались спаклы, умирали солдаты и гражданские, но бо́льшую часть заполняло то, што у него нет ноги нет ноги ноги нет и это уже никак не изменишь и ничего с этим не сделаешь никогда никогда никогда…

– Успокойся, – велел ему мэр.

Тихий гул ввинтился в Шум рядового, пытаясь успокоить, помочь сосредоточиться…

– Они все наступали, наступали… – пролепетал рядовой, все еще хватая воздух после каждого слова… но он хотя бы заговорил. – Мы стреляли. Они падали. А потом пришел еще один.

– Но должны же были быть какие-то признаки, рядовой, – сказал мэр. – Вы же наверняка слышали, как они идут.

– Отовсюду, – выдохнул солдат, закидывая голову от какой-то новой невидимой боли.

– Отовсюду? – мэр говорил все так же тихо, но гул сделался громче. – Что ты имеешь в виду?

– Отовсюду, – горло рядового жадно глотало воздух, словно он говорил против воли… што так, возможно, и было. – Они пришли… Отовсюду… Сразу… Слишком быстро… Бегом… На полной скорости… Стреляя из своих палок… Моя нога. Моя НОГА!

– Рядовой… – мэр сильнее приналег на гул.

– Они навалились… Навалились…

А дальше он умер. Шум поблек на глазах, а потом погас совсем. Парень умер прямо здесь, у нас на глазах.

(Я есмь круг…)

Мэр выпрямился, на лице его отражалась досада. Окинул последним долгим взглядом всю сцену, тела… последствия атаки, которую он не сумел ни предсказать, ни предотвратить. Люди вокруг стояли и ждали приказаний… с каждым днем все более нервные… а впереди никакой битвы, в которой можно было бы нормально и честно драться.