Война хаоса

Мы смотрим его глазами, а он идет к Расчистке… и видит лица Расчистки, и она расступается, открывая ему дорогу, – не хватает его, не глумится, как в прошлый раз, а в их голосах слышен отданный вождем приказ дать ему пройти неприкосновенно.

Освободим реку, СЕЙЧАС ЖЕ, показываю я.

Но голос Неба повелительно отталкивает мой.

И Земля идет по их улицам, и последний Путь остается позади, и последние несколько шагов через центральную площадь делает сама, одна – прямо к их вождю, человеку, зовущемуся Прентисс на языке Бремени… и он стоит и ждет посланника, словно он у них Небо.

Но и другие там тоже есть. Трое из безголосой Расчистки и одна особенная Ножа среди них – ее лицо Нож видит в своем голосе настолько часто, что я уже знаю его не хуже собственного. Нож рядом с нею, молчит, как всегда, – и снова это его бесполезное беспокойство.

– Приветствую тебя, – говорит голос…

…но не вождя.

Это одна из безголосых. Под щелканье, которое они издают ртами, она делает шаг вперед – прежде вождя – и протягивает руку, тянется к нашему вестнику… но вождь хватает протянутую руку, и между ними начинается борьба.

И тогда мимо них вперед выходит Нож.

Приближается к вестнику.

Вождь и безголосый провожают его глазами, и каждый не дает другому двинуться с места.

А Нож говорит ртом:

– Мир. Мы хотим мира. Что бы эти двое тебе ни говорили, нам нужен только мир.

И тогда Небо рядом со мной вбирает голосом то, что сказал Нож, и как он это сказал, и я чувствую, как он тянется к нему через вестника, в саму Расчистку и дальше – глубоко в безмолвный голос Ножа.

И Нож ахает.

А Небо слушает.

Никто из Земли не слышит того, что слушает Небо.

Что ты делаешь? – показываю я.

Но Небо уже посылает ответ через Пути…

Посылает голос Земли, что звучит как единое слово, – вниз, с холма, по дороге, через площадь, в голос вестника…

Так быстро, что это может быть только давно задуманный план…

Одно слово…

Единственное…

От которого мой голос взмывает в неудержимой ярости…

Мир, показывает Небо Расчистке. Мир.

Небо предлагает им мир.

Я бросаюсь прочь от Неба, от всей Земли, иду, потом бегу сломя голову на свой личный утес…

Но от Земли ведь не спрятаться – да и где? Земля – все что есть, и от нее не скрыться, не уйти, не оставив с нею и остального.

Я вижу браслет у себя на руке, навек отделивший меня, превративший в изгоя, – и я приношу клятву.

Убить его Бена будет недостаточно, хотя это я тоже сделаю и дам ему знать, что я сделал…

Но я сделаю больше.

Я не дам этому миру свершиться, даже если за это придется заплатить своей жизнью.

Я отомщу за Бремя.

Я отомщу за себя.

И мира не будет.

Посланник

Декларация

[ТОДД]

– Это же очевидно, – пожал плечами мэр. – Пойду я.

– Только через мой труп, – отрезала мистрис Койл.

– На это условие я, пожалуй, соглашусь, – улыбнулся в ответ он.

Мы все как-то втиснулись в крошечную каюту на корабле. Я, мэр, мистрис Койл, Симона с Брэдли; Ли в жуткого вида бинтах во все лицо – на одной койке и Виола (выглядящая немногим лучше) – на другой.

Именно там проходило самое важное совещание в человеческой истории Нового света – в крошечной комнатушке, пахнущей болезнью и потом.

МИР, сказал нам спакл. МИР пришло громко и ясно, словно маяк просветил, – как требование, как ответ на то, чего мы просили.

МИР.

Но было там и што-то еще… што-то проскользнуло ко мне в голову, окопалось там на минутку – как когда мэр это делает, но быстрее, змеистее, глаже, и оно исходило не от стоящего перед нами спакла, а как будто за его разумом был другой, тянулся сквозь него и читал меня, смотрел в мою внутреннюю правду, и неважно, молчу я или нет…

Как будто в целом мире был только один голос, и он говорил только со мной…

И он услышал, што я за свои слова отвечаю.

А потом спакл сказал: Завтра утром, на вершине холма, пришлите двоих. Он по очереди обвел нас всех взглядом, задержался на мэре на секунду, который ответил ему тяжелым взглядом, а потом развернулся и просто ушел, даже не подождав нашего согласия.

Вот тогда-то споры и начались.

– Тебе прекрасно известно, Дэвид, – заявила мистрис Койл, – что пойти придется одному человеку с корабля. А это значит, что остается только одна позиция для одного из нас…

– И это точно будешь не ты, – кивнул мэр.

– Это, возможно, ловушка, – встрял Ли, рокоча Шумом. – И в этом случае лично я голосую за президента.

– Пойти надо Тодду, – сказал Брэдли. – Это с ним они говорили.

– Нет, – твердо возразил мэр. – Тодд останется здесь.

– Тебя никто не спрашивал, што мне делать, а что нет, – вызверился я.

– Если тебя тут не будет, – объяснил мэр, – что помешает нашей доброй мистрис заложить бомбу мне в палатку?

– Какая отличная идея, – заулыбалась мистрис Койл.

– Хорош препираться, – перебила Симона. – Мы с мистрис Койл составим хорошую рабочую…

– Пойду я, – раздался с койки голос, разом заставивший всех замолчать.

Все посмотрели на Виолу.

– Ни в коем случае, – начал протестовать я, но она только покачала головой.