Война хаоса

– Я ее сегодня уже кормил, – отвечает Джеймс. Я тем временем веду Ангаррад к своей палатке. – А воду теперь строго экономят, так что…

– Нет. – Я торопливо расстегиваю пряжки седла. – Ты не понял. Ей надо попить. Мы только что…

– Опять она тобой командует? – спрашивает Джеймс.

Я резко оборачиваюсь, вытаращив глаза. Он радушно улыбается, понятия не имея, какой ужас мы только что пережили, и думает, будто я потакаю своей лошади и не умею за ней ухаживать, но ведь ей нужна моя забота…

– Она красавица, – говорит Джеймс, распутывая колтун на гриве. – Но хозяин здесь ты.

Он вспоминает свою ферму и лошадей, которых они с отцом держали: трех буланых кобыл с белыми носами. Потом их забрала армия, и больше он их не видел – наверно, погибли в бою…

От этой его мысли Шум Ангаррад тотчас вскидывается. Жеребенок? – с тревогой спрашивает она.

Я злюсь пуще прежнего…

– Нет, – говорю я Джеймсу. – Принеси ей воды, сейчас же!

Даже не успев понять, что делаю, я начинаю пристально смотреть ему в глаза, давить на его Шум своим, хватая его…

Хватая его душу…

Я – круг, круг – это я…

– Ты чего, Тодд? – спрашивает Джеймс, размахивая рукой перед своим лицом, точно отпугивая муху.

– Воды, – говорю я. – Живо.

Едва ощутимый гул змеится в воздухе…

А я покрываюсь испариной, хотя на улице холодно…

И Джеймс тоже…

Он потеет и теряется…

Хмурит лоб:

– Тодд?

Голос у него такой грустный – будто я предал его, будто залез ему в душу и напачкал там, так что я почти теряю хватку, почти отпускаю его…

Но только почти.

– Сейчас напою ее вдоволь, – ошалело выдавливает Джеймс. – Сбегаю за водой и напою.

И он убегает прочь, к цистерне.

Секунду я пытаюсь отдышаться.

У меня получилось!

Снова!

Ох, как это было приятно…

Я чувствовал себя таким… всемогущим…

– Господи помоги, – шепчу я.

И меня пробивает такая дрожь, что приходится сесть.

[Виола]

Госпожу Койл я нахожу в окружении женщин рядом с палатками лазарета. Она стоит ко мне спиной.

– Эй! – кричу я, решительно топая к ним.

После того, что случилось с Ли, голос у меня чересчур громкий, но сама я едва держусь на ногах и боюсь, что вот-вот упаду ничком в грязь.

Госпожа Койл оборачивается. Рядом с ней стоят три женщины. Госпожа Надари и госпожа Брэтит – после прибытия «Ответа» на холм они не удостоили меня ни словом, – но на них я даже не смотрю.

Я смотрю на Симону.

– Тебе нельзя вставать с постели, – говорит госпожа Койл.

Я перевожу на нее злобный взгляд:

– Кто так делает?! Сначала спросили, готова ли я, а потом развернулись и ушли!

Госпожа Койл обводит взглядом остальных, включая Симону, та кивает.

– Что ж, дитя, раз ты действительно хочешь знать…

Я все еще тяжело дышу и по ее тону понимаю, что новость мне совсем не понравится. Она тянется ко мне, словно просит разрешения взять меня за руку, я отшатываюсь, но покорно иду за ней к палаткам лазарета. Остальные целительницы шагают следом, как личная охрана.

– У нас есть теория, – говорит госпожа Койл.

– У нас?

– С каждым днем она приобретает все больше веса и смысла. Боюсь, она подтверждается.

– Вы не могли бы перейти к делу? – раздраженно спрашиваю я. – День был тяжелый, я плохо себя чувствую.

Кивок.

– Как скажешь, дитя. – Госпожа Койл останавливается и поворачивается ко мне лицом. – Мы начинаем приходить к выводу, что от этой инфекции нет лекарства.

Я машинально кладу руку на обруч:

– Что?

– Железные ленты в ходу уже несколько десятилетий. Мы всегда клеймили ими скот, еще до перелета сюда. И разумеется, были случаи, когда по чьей-то жестокости или глупости ими клеймили людей. Но нам не удалось найти ни единого случая – даже в обширной базе данных на вашем корабле, – чтобы у кого-то после клеймления развилась такая инфекция.

– Но как же…

Я умолкаю. До меня доходит.

– Думаете, мэр обработал ленты чем-то еще?

– Для него это был бы прекрасный способ причинить вред сразу всем женщинам Нового света – никто бы даже не сообразил, в чем дело.

– Но мы бы услышали. В Шум мужчин должны были просочиться слухи…

– Подумай как следует, дитя, – вздыхает госпожа Койл. – Вспомни его прошлые злодеяния. Вспомни убитых женщин Прентисстауна.

– Он клянется, что они покончили с собой, – выдавливаю я, сама понимая, как жалко это звучит.

– Мы обнаружили на лентах следы вещества, которое неизвестны даже мне, Виола, – говорит Симона. – Это серьезная угроза. С серьезными последствиями.

При слове «последствия» у меня начинает сосать под ложечкой.

– С каких это пор ты веришь каждому слову целительниц?

– С тех пор, как узнала, что мэр подверг страшному риску тебя и всех остальных женщин, – отвечает Симона.

– Будь осторожна, – предостерегаю ее я. – Она умеет склонять людей на свою сторону. – Я кошусь на госпожу Койл. – Умеет собрать их в кружок, чтобы они сидели под трапом и поливали остальных грязью.

– Дитя, я не… – начинает госпожа Койл.

– Чего вы от меня хотите?! Что я должна сделать?

Госпожа Койл вздыхает.

– Мы хотим спросить Тодда, не слышал ли он что-нибудь о лентах… Может, он слышал, но молчит?

Я уже трясу головой.

– Мне бы он рассказал. Как только увидел эту штуку на моей руке.