Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Граф Эссекс, Дензил Холлес и Филип Степлтон, считавшиеся теперь лидерами пресвитерианцев или, более точно, противниками партии индепендентов, провели консультации с шотландскими представителями, которые, со своей стороны, получили из Эдинбурга указание потребовать решительных действий против Кромвеля как мятежника, распространявшего клевету на шотландцев и их друзей и представлявшего угрозу для альянса. От этого плана они отказались, поскольку эксперты-юристы выразили сомнение, что смогут представить реальные доказательства такого обвинения, а Кромвель, учитывая большую поддержку в палате общин, которую организовали ему Вейн и Сент-Джон, стал настолько силен, что подобные действия могли привести к катастрофе. Кроме того, существовала опасность возникновения сектантских беспорядков в городе, которые и без того чуть не начались, когда прошел слух, что пэры пытаются спасти от эшафота архиепископа Лауда. Рецидив такой опасности заставил графа Эссекса воскликнуть: «Неужели это та самая свобода, которую мы стремимся отстоять, проливая свою кровь?! Наши потомки скажут, что, освободив их от гнета короля, мы подчинили их гнету простолюдинов».

В чем действительно заключалась свобода, за которую сражался парламент? Эссекс и Манчестер верили, что это свобода палат лордов и общин от власти короля. Но чем дальше, тем громче звучало требование простых людей, неразрывно связанное с протестом сектантов против пресвитерианства. Люди или те, кто говорил от их имени, связывали свои надежды с тем, что они называли «парламентом», но имели в виду палату общин, а главное – присутствовавших в ней индепендентов.

Неожиданно в течение одной ночи на улицах появился маленький листок без указания имени издателя. Он начинался словами: «Увы, парламент, тебя предали!» Далее в нескольких сильных выражениях проклинали графов Эссекса и Манчестера и требовали от фракции Кромвеля военных действий. Палата лордов постаралась защитить свою честь и репутацию парламента, применив недавние ордонансы о нелицензированных печатных изданиях, и приказала найти автора листка, чтобы наказать его. Никаких следов автора обнаружить не удалось, но весьма вероятно, что виновным был Джон Лилберн, воспользовавшийся одним из тайных печатных станков, которые на тот момент работали в Лондоне.

В тот же день, 9 декабря, в палате общин Кромвель изменил суть своих требований. Он заклинал своих коллег-депутатов «спасти нацию от кровопролития, из-за которого она пребывала на грани смерти», и предлагал способы это сделать: «Взывая к вашему благоразумию, я рекомендую не полагаться на жалобы или мнения какого-либо командующего в отношении какой-то ситуации. Должен признать: я и сам виновен в том, что допускал оплошности, поэтому знаю, как трудно их избежать в военных делах. Посему, отказавшись от детального расследования причин подобных ошибок, давайте направим свои усилия на поиски решения, необходимость в котором намного больше. И я надеюсь, что в груди у нас бьются такие истинно английские сердца и горит такое ревностное стремление к всеобщему благу нашей родной страны, что каждый член обеих палат, не дрогнув, пожертвует собой и своими личными интересами ради общественного блага и не сочтет за оскорбление для себя любое решение, которое по отношению к нему примет парламент в этом сложном деле».

Затем депутат от Нортамптона Зоуч Тейт предложил, что, пока идет война, ни один из членов палат лордов или общин не может занимать командной должности в сухопутных войсках или на флоте. На первый взгляд это выглядело как честная попытка отделить практические военные вопросы от политических и религиозных споров. Эссекс, Манчестер и Кромвель подали бы в отставку, Вейну, который являлся казначеем военного флота, предложили бы выбрать что-то одно, а некоторым другим депутатам, занимавшим в вооруженных силах должности, предполагавшие оплату, пришлось бы отказаться от них в качестве компенсации за пребывание в парламенте. Все выглядело так, что из армии раз и навсегда были бы удалены любые политические группировки.

Между тем реальные цели этих знаменательных хитроумных мер, которые получили название «Ордонанс о самоотречении», были совсем не такими, какими могло показаться. В конечном счете парламент мог сделать исключения из своих собственных решений, и, поскольку большинство в палате общин контролировали Вейн и Сент-Джон, они, скорее всего, нашли бы способ оставить в армии Кромвеля. Наконец, как сразу же понял французский посланник, любой член палаты общин мог сохранить за собой командную должность в армии, для чего ему требовалось просто отказаться от своего места в палате. У пэров такая возможность отсутствовала, таким образом, для Эссекса и Манчестера ордонанс не оставлял никаких лазеек. Под видом обеспечения равноправия, что практически не допускало возражений, эта мера снимала проблему с Манчестером, предопределяя его отставку, как и отставку Эссекса, но сохраняла возможность тем или иным способом обеспечить доминирование Кромвеля.