Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

В пасхальный вторник 8 апреля 1645 г. принц Руперт, временно покинув валлийские болота, явился в Оксфорд, чтобы провести короткое совещание. У него не было никаких иллюзий относительно собственных перспектив. Он уважал полководческие таланты сэра Томаса Ферфакса, не доверял слухам о волнениях в войсках парламента и никогда не питал надежд относительно тех армий, которые его дядя ожидал получить из Ирландии или из-за границы. По его мнению, король был еще достаточно силен, чтобы добиться мира путем переговоров, но у него едва ли хватило бы сил выиграть войну. Впервые принц почувствовал симпатию к более старым и не склонным к иллюзиям советникам – к маркизу Хертфорду, графу Саутгемптону и ко всем тем, кто осторожно и тщетно умолял Карла при первой же возможности возобновить переговоры. Его противником был пользующийся расположением короля неизменно улыбающийся и уверенный лорд Дигби.

Оптимизм короля не был абсолютно необоснованным. Он потерял Шрусбери, так и не взял Глостер, не смог удержать Уэймут или взять Плимут, Тонтон бросил ему вызов. Но в целом он по-прежнему господствовал на юго-западе. В Бристоле, Эксетере и корнуолльских городах у него были порты, имевшие большую ценность для торговли и коммуникаций. Несмотря на проблемы в Северном Уэльсе, он мог добраться до валлийского высокогорья, чтобы набрать рекрутов для своих армий. Он контролировал корнуолльское олово и железо из Форест-оф-Дина и весьма эффективно препятствовал торгове шерстью в Лондоне и Глостере.

Имея так много, король мог считать ситуацию благоприятной. Имея так мало, он не мог – если исключить какую-нибудь фантастическую удачу – выиграть войну. Руперт и другие советники ясно видели это, но сам Карл не мог поверить, чтобы Бог оставил его. Один из его офицеров, опасаясь самого худшего, уже в это время писал: «У нас есть праведная цель и решимость отчаянных любовников защищать ее до последнего человека». Король действительно чем-то напоминал отчаянного любовника, если вспомнить, что ни один любовник не может отчаяться до конца, поскольку сама природа любви велит ему надеяться на чудо. Так что теперь он не стал бы слушать осторожных советников и был уверен, что помощь, в которой он так нуждался, как-нибудь откуда-нибудь придет к нему, пока не будет слишком поздно.

Он обратился к Венеции за займом в миллион дукатов, половина наличными. Венецианцы отказали. Он уполномочил сэра Кенелма Дигби тайно просить помощи у Ватикана. Королева продолжала наседать на герцога Лотарингского, чтобы он послал войска ее мужу, и в то же время просила герцога Курляндского отправить продовольствие в помощь Монтрозу. Она умоляла голландцев продать оружие и боеприпасы королю и не продавать их парламенту. Она просила, чтобы их военный флот взял под защиту торговые суда короля и разрешил им свободно продавать в голландских портах свои товары и трофеи. В обмен на все это она могла предложить только принца Уэльского в качестве жениха для дочери принца Оранского. Но это вряд ли можно было считать весомым аргументом, способным убедить твердолобые голландские Генеральные штаты, которые под влиянием Оранского дома стали весьма строптивы, да и сам принц предпочитал для своей дочери менее блестящий и менее опасный союз с каким-нибудь германским принцем.

11 апреля 1645 г., через три дня после короткого совещания в Оксфорде, Руперт принял участие в военном совете на Западе с принцем Уэльским и его советниками. Они приказали буйному Горингу, который провел в Уилтшире еще один успешный рейд в расположение войск Уоллера, закрепить этот успех кавалерийским броском на Солсбери и в то же время отправить свою артиллерию и пехоту, чтобы помочь Гренвиллу сломить упрямого врага в Тонтоне. Горинг выполнил вторую часть, но вместо того, чтобы преследовать Уоллера, оставил свою кавалерию отдыхать, а сам под предлогом плохого самочувствия отправился на воды в Бат.

Король позволил себе порадоваться беспорядкам, которые после странного первоначального спокойствия теперь разразились в парламентской Армии нового образца. Многие рекруты оказались в армии по принуждению и вряд ли были готовы сражаться. В войсках из Кента отмечались мятежные настроения, а в Хертфордшире они сразу же начали грабить. Ветеранов армии Эссекса вскоре стали возмущать новые офицеры, назначенные Ферфаксом, а в Абингтоне полковник Пикеринг, по своим религиозным взглядам будучи Индепендентом, спровоцировал бунт тем, что взялся проповедовать войскам.