Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Однако поражение короля ставило как минимум вопрос о престиже французской короны, и в конце осени 1645 г. Мазарини решил, что будет разумно отправить нового представителя со специальной миссией для выяснения, что можно сделать, чтобы восстановить короля на троне и наделить его хотя бы внешними атрибутами достоинства и власти. Одновременно с этим положение короля побудило к действию римского папу, но не чтобы помочь Карлу, а чтобы обеспечить ирландцам, вернее, ирландской церкви максимальные преимущества в случае, если ирландские войска придут ему на помощь. Бедственное положение короля давало Ирландии возможности, которые нельзя было упустить.

Таким образом, осенью 1645 г. на королевские призывы об иностранной интервенции наконец последовал ответ, хотя и не тот, на который надеялся Карл. Трудно сказать, какая из двух дипломатических вылазок стала для него более фатальной.

Нельзя считать, что вмешательство папы в дела Ирландии не было спровоцировано. Сэр Кенелм Дигби, ученый, натурфилософ и кузен Джорджа Дигби, с ведома короля и при поддержке королевы отправился в Рим с секретной миссией. По дороге туда он рассказал об отчаянном положении короля нескольким итальянским принцам, но обнаружил, что они принадлежат к «бережливому поколению». В Риме он понял, с каким презрением относятся к его господину, когда испанский посол отказал ему в аудиенции, велев дожидаться своей очереди в прихожей с толпой других просителей. Основная идея сэра Кенелма заключалась в том, чтобы убедить папу снабдить оружием и деньгами ирландскую армию, которую лорд Гламорган набирал для помощи королю. На эту просьбу Иннокентий X ответил, что поможет королю, только если тот сначала объявит о своем подчинении Риму.

К несчастью для Карла, это был не конец, а только начало папского вмешательства. В течение двух лет у ирландских конфедератов находился представитель Ватикана Пьер Франческо Скарампи, но сами они просили, чтобы к ним прислали по меньшей мере папского нунция. Иннокентий X, который в 1644 г. стал преемником Урбана VIII, решил проводить в отношении ирландцев более активную политику и летом 1645 г. удовлетворил их желание. Его выбор пал на архиепископа Фермо Джованни Баттиста Ринуччини, видного пожилого флорентийца, честного, преданного, трудолюбивого, имевшего некоторую юридическую подготовку, мало интересовавшегося политикой и ничего не знавшего об Ирландии. По природе своей Ринуччини плохо подходил для такой трудной миссии, а инструкции, данные ему папой, только ухудшили дело.

Самое меньшее, что могло устроить Ватикан, – это исчезновение протестантизма в Ирландии. Никакой компромисс не допускался. Королева Генриетта Мария подвергалась суровому осуждению, поскольку в последние месяцы подталкивала ирландцев к заключению договора с Ормондом. В глазах папы это означало, что интересы своего мужа она ставит выше интересов святой церкви. Ринуччини было велено не соглашаться ни с каким урегулированием, предложенным протестантом Ормондом, и не давать санкции на заключение договоров между ирландцами и королем Карлом, если они не предусматривают полного восстановления католической церкви в Ирландии и в будущем обязывают короля назначить лордом-лейтенантом католика. В результате, не пытаясь никоим образом ускорить заключение договора и побудить конфедератов помогать королю, Ринуччини должен был любой ценой не допустить подписания договора с Ормондом. Кроме того, в его обязанности входило серьезное реформирование церкви в Ирландии. Угнетение, которому так долго подвергались ирландцы, породило злоупотребления, и их нужно было прекратить. Священники приобрели опасную привычку к независимости, монахи и монахини, которые не жили вместе, а тайно скрывались по частным домам верующих, разучились подчиняться общей дисциплине. Людям, привыкшим слушать мессу тайком, не выходя из дома, стало казаться хлопотным идти в церковь, и они не желали расставаться с практикой прежних лет. Нунций обязан был покончить с этой распущенностью.

Получив такие указания, Ринуччини выехал из Италии. По пути, в Париже, он утвердился в своем негативном мнении о королеве Генриетте Марии, как не слишком ревностной католичке, окруженной советниками, желавшими получить помощь от Ватикана, но не готовыми следовать его политике. Здесь же он встретился с секретарем Высшего совета Ричардом Беллингсом, который последние шесть месяцев находился в Европе, пытаясь получить финансовую помощь для Ирландской Конфедерации. «Все желали добра нашему делу, – писал Беллинге позднее, – но никто не был в состоянии нам помочь». Лишенный иллюзий реализм секретаря и его связь с ирландскими пэрами из ормондистской партии произвели плохое впечатление на Ринуччини, который исполнился решимости доверять только тем, кто был всецело за одно с Ватиканом и клерикальной партией Ирландии.