Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Таким образом, Ринуччини вознамерился – как он искренне верил – «объединить» противоборствующие партии в Ассамблее и Высшем совете в поддержке более жестких требований, чем те, которые до сих пор выдвигала любая из них. Огромное большинство ирландских лордов и землевладельцев понимали, что идеал Ринуччини недостижим и в то же время разрушителен для них экономически. Его старания объединить все партии в следовании этой политике немедленно привели к усилению разногласий, росту недоверия и, как следствие, к дальнейшему затягиванию отправки помощи королю Карлу. Первым результатом его вмешательства стало то, что подписание договора как с маркизом Ормондом, так и с графом Гламорганом было отложено на неопределенный срок. Пока король в Оксфорде по-прежнему надеялся к весне увидеть ирландскую армию, нунций в Килкенни, пользуясь престижем своего высокого положения, неумолимо разрушал все перспективы заключения договора, ошибочно считая, что действует в интересах Ирландии и церкви. Лорды из Высшего совета, более реально смотревшие на вещи, тщетно указывали ему на силу протестантских войск, с которыми им придется сражаться, если они позволят королю проиграть войну. Уверенный в себе и своей миссии, Ринуччини продолжал работу среди духовенства, настраивая его против договора с Ормондом, и приготовился бороться с ним по каждому пункту и любой ценой.

Пока Ватикан, таким образом, фатально вмешивался в ирландские дела короля, французское правительство хотело, чтобы он изменил свою политику в отношении Шотландии. План Мазарини по восстановлению мира в воюющих королевствах Британских островов основывался отчасти на освященной временем французской традиции союзничества с Шотландией, отчасти на ошибочном убеждении, что воюющие стороны откажутся от своих принципов ради продвижения своих же интересов. Поэтому ближе к концу лета он послал в Шотландию ловкого молодого дипломата Жана де Монтрея, имевшего определенное представление о делах короля Карла, которое он получил за несколько лет до этого во время своего пребывания в Лондоне. Сначала Монтрей должен был встретиться с шотландскими уполномоченными в Лондоне, потом ехать в Эдинбург и Оксфорд и с помощью убедительных доводов выстроить прежнее понимание между Францией и Шотландией. Затем нужно было направить короля и его шотландских подданных к альянсу против английских мятежников. Таким образом, будет восстановлен баланс между королем и парламентом и, несомненно, найдено удовлетворительное компромиссное решение. Помимо этого Мазарини знал, что, пока длится война, для покрытия расходов продается много произведений искусства, поэтому к указаниям, данным Монтрею, он тайно в частном порядке добавил еще одно: следить, не появятся ли на рынке ценные гобелены или манускрипты.

В течение нескольких недель после его приезда в Лондон напряжение между ковенантерами и англичанами вполне соответствовало желаниям Монтрея разрушить их союз. Англичане жаловались, что шотландская армия ничего и не сделала, кроме взятия Ньюкасла, и что она разоряет страну своими грабежами. Шотландские представители отвечали, что армии не платят денег уже семь месяцев и что парламент намеренно скупится, чтобы вынудить их жить за счет сельских жителей и тем самым вызвать их ненависть. К осени всей их армии понадобилась одежда и обувь и участились случаи стычек между голодными солдатами и жителями тех мест, где они квартировали. Когда парламент наконец отправил деньги, сапоги и огнестрельное оружие, то добавил к этому требование уйти из Карлайла и Ньюкасла, поскольку пребывание шотландских гарнизонов в этих городах оскорбительно для английской гордости. Только недюжинный такт и обаяние шотландского канцлера Лоудуна, находившегося тогда в Лондоне, позволили не допустить разрыва и сохранить приемлемые отношения шотландцев с парламентскими лидерами.

В то время как с сэром Гарри Вейном и Оливером Сент-Джоном Лоудун держался твердо, но тактично, к Монтрею он отнесся дружелюбно, поскольку прекрасно знал, как можно следовать одновременно двум и даже трем политическим линиям, пока не станет ясно, какая из них лучше всего отвечает складывающейся ситуации. Переговорами в основном занимался другой уполномоченный, лорд Балмерино, а в это время сэр Роберт Морей был отправлен во Францию, чтобы убедить королеву Генриетту Марию поддержать прожект, согласно которому следовало оставить доблестного Монтроза и его горцев-католиков и поддержать еретиков-пресвитерианцев. В Лондоне недовольный граф Холланд и легкомысленная графиня Карлайл дали Монтрею полезный совет, указав на непримиримую вражду пресвитерианцев с сектантами и на то, что при минимальном везении можно уговорить на альянс с королем не только шотландцев, но даже лондонский Сити и английских пресвитерианцев. Монтрей, будучи умным рассудительным человеком, видел, как его замысел обретает форму, и не сомневался, что, если король и ковенантеры объединятся, война благополучно закончится компромиссным урегулированием.