#война#мир#секс

Я снова взглянул на её безымянный палец и, полный решимости, встал и подошёл к ней. Повернул к себе на стуле. Заглянул в глаза. Синие, весёлые, готовые, кажется, на любую авантюру. Волнение запульсировало в моих висках. Даже ладони похолодели.

Ладно, зачем долго думать? И так всё понятно. Я делал это дважды, но оба раза кривил душой. А теперь просто хочу и не сомневаюсь. Настоящее желание ни с чем не спутаешь — ты всегда точно знаешь, хочешь мороженого или секса…

Потому я взял её за обе руки и сказал:

— Рита, выходи за меня замуж.

Она моргнула. Я улыбнулся.

Улыбка сползла с её лица. Я растерялся. В прошлые разы мои «невесты» в ответ визжали, бросались со слезами на шею и кричали «да». Чёрт, это всё сопровождалось кольцом в бриллиантах… Надо было не торопиться, а встать на колено с коробочкой, по традиции. Я всё испортил? Вот же кретин!

— Вань, зачем? — тихо спросила Рита. — Я люблю тебя. Ты меня тоже. Нам хорошо вместе. Разве этого не достаточно?

У меня пересохло во рту. Я почувствовал себя идиотом. В сердце неприятно кольнуло, словно самолюбию прищемили хвост и что-то горячее, едкое зашевелилось в груди. Но виду я не подал.

— Именно потому, что нам хорошо вместе, я и хочу, чтобы ты осталась со мной, — терпеливо разъяснил ей, как маленькой.

— Для этого нужен штамп?

— Я наверняка выиграю выборы и, возможно, однажды стану Президентом. Мне нужна Первая Леди. Самая официальная на свете, с самым настоящим штампом в паспорте, а главное — потому что это ты. Я хочу тебя видеть моей женой, Рррита.

— Но если я не хочу быть Первой Леди? — с удивлением и лёгким оттенком сожаления ответила Рита. — Разве я на неё похожа?

— Похожа.

Я отвёл глаза. Едкое бульканье в груди разрослось. Рита обняла меня.

— Ванечка, милый, не обижайся, пожалуйста, но давай не будем всё портить? Я просто не могу выйти сейчас замуж!

— И что мешает? — буркнул я.

Она погладила меня по щеке и сказала:

— Вот это.

— Моя щетина?!

— Нет, — улыбнулась она, — то, как легко мы можем поссориться. Я же вижу, ты уже обижен. И мне не хочется, чтобы ты обижался. Но ты просто совсем-совсем меня не знаешь! И я тебя тоже… Давай просто узнавать друг друга и радоваться этому?

— Я знаю, что ты носишь разные носки, смешно морщишь нос, когда смеешься, что ты смеешься, когда тебе хорошо, не любишь слово «несправедливость», что тебе понравились мои друзья, и что я с ума по тебе схожу. Этого достаточно!

Я потянулась и поцеловала его в губы.

— Любимый, давай поговорим об этом позже?

Что я мог ещё сказать? Я ответил хмуро:

— Ладно. Только от водителя с машиной, телохранителя и ключа от моего дома тебе не отвертеться.

— Это ещё зачем?!

«Я так просто не сдаюсь».

— Затем, что я часто бываю занят, не каждый раз могу оказаться рядом, чтобы сломать лопатку очередному ублюдку. А ты — публичная личность, и козлов может найтись достаточно.

Она обвила мою шею руками и пощекотала мой нос своим.

— Вот видишь, ты меня не знаешь. Иначе бы ты понимал, что я никогда-никогда не смогу жить «под надзором». Мне свобода нужна: шаландаться по магазинам, встречаться с девчонками, устраивать фотосессии, все дела…

— На фотосессии прекрасно можно ездить в бронированной машине, а телохранителю доверять штатив, если в пределах досягаемости нет угрозы.

Я был сердит на её упрямство, но я упрямее.

Рита рассмеялась. Снова поцеловала меня и ответила:

— Ты такой милый, Ванечка! Спасибо тебе, но нет.

Как отрезала.

— Да, Рррита! — заявил я.

— Неа!

— Не спорь!

— Буду-у-у. Ой, времени много! Я одеваться, — ответила она и побежала в спальню.

И сок не допила. Надо спросить у Михалыча, кто из ребят может быть максимально ненавязчивым, практически невидимкой. Впрочем, по моему опыту почти все могут. Но я тоже не люблю охрану. Чёрт! Я подтянул штаны и пошёл за Ритой. Она что-то весело напевала в спальне, будто только что мне не отказала. А, между прочим, правда было обидно. Но зато честно. За всё приходится платить обратной стороной монеты. Эх…

Назад

123

След. часть

В гостиной я наткнулся на Алевтину Петровну. Та с изумлением прислушивалась к женскому голосу, словно раздумывая, галлюцинации у неё или полицию вызывать.

— Иван Аркадьевич, доброе утро, у вас гости?

— Доброе утро! Да, — и я снизил голос до шёпота. — Будьте готовы, что она здесь будет постоянно. Надеюсь, вы поладите.

Экономка впервые, пожалуй, позволила своей челюсти отвиснуть, а затем слишком очевидно обрадовалась:

— Ну, наконец-то, Иван Аркадьевич! Я могу вас поздравить?!

— Тссс, — приложил я палец к губам. — Мы немного с этим повременим. Буквально пару дней.

Алевтина Петровна понимающе кивнула, а я пошёл одеваться.

* * *

Через четверть часа мы стояли с Ритой в лифте, и она с подчёркнутым интересом разглядывала кнопки.

— Скажи, — произнёс я.

— А?

— Что в твоей голове? — усмехнулся я. — Подозрительно молчишь. Ты уже передумала и решаешь, как мне об этом сказать?

Рита покачала головой.

— Неа, я пытаюсь понять, ты обиделся настолько, что мне пора вызывать такси самой или всё-таки подбросишь до дома, или твоё предложение ещё в силе?

— Я что, девочка в розовом банте — сопли развешивать?