#война#мир#секс

— Тогда выясни ещё такой момент: занимается ли Стеблух чёрным пиаром? Продаёт ли компрометирующую информацию на известных людей? В частности, меня интересует, причастен ли он к скандалу с олигархом Михаилом Кондоровым. И вообще, в чём замешан этот слизень.

— Понял. Разработаем.

— Давай, Михалыч, жду.

Дверцы лифта открылись. Я вошёл в кабинку, чувствуя смятение. Отчего-то я ожидал других новостей. Палец сам потянулся к третьему этажу. Ладно, выясню, кого там развлекают аниматоры на мои деньги.

* * *

Я прошёл по мягкому ковролину. Остановился перед дверью с красочными плакатами, перевёл дух. Затем распахнул её с силой, шагнул внутрь и застыл. Не знаю, что ожидал увидеть здесь я, но в комнате, заполненной цветными пластиковыми прибамбасами, этого не было. Зато в бассейне с пёстрыми шариками барахтались две близняшки с рыжими косичками. Я их, кажется, где-то видел… Девушка с короткой стрижкой в джинсах и весёлой жёлтой футболке приподняла голову от телефона и расцвела в приветливой улыбке.

— Здравствуйте! Вы что-то хотели?

Близняшки тоже крикнули «Здрасьте» и с визгом полезли друг на друга, а я только сказал:

— Я Красницкий.

— Это Иван! — раздалось по-детски гундосое и басистое за спиной, и кто-то налетел на меня и обнял колено. — Далов!

В полном недоумении я глянул вниз и обнаружил старого знакомого с рыжим вихром. Круглые щёчки снова были чем-то вымазаны.

— Валентин? Привет!

Девушка в жёлтом подскочила ко мне и затараторила:

— Ой, как хорошо, господин Красницкий! А то до жены вашей, Риты, я пыталась-пыталась дозвониться, а она трубку не берёт, а у меня уже смена заканчивается, пора комнату закрывать. Вы заберёте детей?

— Она мне не жена! — рявкнул я.

Близняшки прекратили барахтаться и посмотрели на меня с таким видом, будто сейчас расплачутся. Чёрт! Но их брату было ни по чём.

— А ты почему злой? Устал? Пойдём на голку, — пробасил мелкий и потянул за штанину куда-то влево.

Я так растерялся, что наклонился и присел — поближе к отпрыску экологов.

— Я не злой. Валентин, что ты тут делаешь?

— Иглаюсь. Там голка и автомат! — мелкий ткнул в угол в подобие дракона с раззявленной пастью.

— Автомат бы мне пригодился… Это твои сёстры? — спросил я, кивнув на близняшек. — А папа с мамой где?

— На ручки, — вдруг попросился карапуз и задрал крупные ладошки вверх, ко мне, явно показывая, что при другом раскладе разговаривать не намерен.

И я его взял. Куда деваться? Снова этот запах молока и мёда. Тёплый маленький мужичок смотрел с таким заинтересованным видом, словно впервые видел вздрюченного человека.

— Валентин, а папа и мама что делают? — повторил я вопрос, решив, что мы перешли, наконец, в нужную стадию переговоров.

Мелкий обеими ладошками хлопнул меня чувствительно по щекам с двух сторон и с восторгом засмеялся:

— Коленка!

Мда, конструктива не добьёшься. Зато понятно, зачем пацан хотел на руки. Я поставил его обратно, и Валентин убежал на свою горку с криком:

— Иди за мной!

Близняшки осторожно выбрались из шариков и подрулили ко мне, сохраняя дистанцию, как красные шапочки с серым волком. На вид им было лет по семь, и две пары одинаковых карих глаз тоже сгорали от любопытства. И вдруг одна из них сказала:

— А вы правда бизнес-монстр?

Я моргнул.

— Я бизнесмен.

— А вы уже поймали дрозда?

— Какого дрозда?

— Чтобы огнёвкой кормить, — кивнула левая. — Вы говорили, что поймаете, а мама ругалась. И папа маму боялся.

— Папа маму не боится! Он сильный! — заявил Валентин, мгновенно, как самонаводящаяся торпеда, оказавшись между нами.

— А вы женитесь на Рите? — затараторила правая. — Она же такая красивая, у неё сапожки, как в сказке, и она вас любит, а вы Риту любите?

Э-э…

— Кто кого любит? — переспросил я, опускаясь на корточки, чтобы поближе видеть всех троих Сержопличей.

Левая выпалила на одном дыхании:

— Рита! Мама говорила, что вы страшный и плохой, как Кощей, и ещё что у вас есть секс и манифуляция, а Рита обиделась и сказала, что она вас любит. Прямо как в мультике про «Красавицу и чудовище» — так непонятно, но интересно, мы с Улей за трельяжем прятались, мы там в прятки играем, когда взрослые про интересное разговаривают. А мама всё равно рассердилась и не поверила, и тогда Рита сказала, что увидела вас с лесу, что вы были бедненький и совсем не плохой, а на самом деле хороший, и ей так сильно жалко стало, что она повернулась, посмотрела через другое плечо, и сразу влюбилась. И что у вас уши вдруг стали другие! А что такое секс?

— А что такое манилуляция? — вставила правая.

Я облизнул пересохшие губы.

— Манипуляция — это использование другого человека в своих целях, — выдавил я, ничего не понимая. — А секс…

— Это когда у взрослых тети и дяди любовь, и они играются друг с другом, — поспешно вставила аниматорша и улыбнулась мне.

Я взглянул на неё, как на ненормальную. А хотя сколько ей? Лет восемнадцать-двадцать, у неё, может, ещё и по любви. А у меня… В ушах зашумело. Что там Рита говорила про мои уши? Я почему-то дотронулся до них. Они горели. А почему Рита говорила про любовь? Какую любовь? Ко мне?..

— А когда мама и Рита разговаривали? — кашлянув, спросил я.