Война на Финском побережье 1854-1855 гг.

Однако, при наличности всех указанных печальных фактов, большинство аландцев, по словам фон Борна, «вело себя добросовестно относительно Монарха и отечества». Это же подтвердил и подпоручик Гаделли. В его дознании значится, что «жители Аланда, как служащие, так и лучшего сословия, исполнили свой долг, если не вменить им в вину того, что некоторые из последних, как и крестьяне, продавали неприятелю в Финбю и Годбю скот, который по приказанию коронного фохта, по объявленной в церкви публикации, должны были доставлять неприятелю». Чтобы извинить аландцев, приходится не ставить им на счет также расхищения крепостного имущества (железа, муки, кирпича, котлов, мундиров и т. п.) и лоцманских услуг неприятелю, так как об этих печальных явлениях подпоручик Гаделли тоже упоминает в своем расследовании, прибавляя, что наиболее жадными для наживы оказались жители Иомале, Сунда, Сальтвика, Хаммарланда и Эккер-Э. Указания же на услуги аландских шкиперов попадаются довольно часто кроме того в записках, веденных во время крейсерства английского флота в Балтийском море в 1854 г.

Общее мнение французов об аландцах было таково, что они более преданы шведам, чем русским, и что они страдали, когда исход войны 1808 — 1809 годов передал их в руки Императора Александра I. В Англии также было распространено воззрение, что финляндцы с энтузиазмом присоединятся к союзникам и восстанут против России, в надежде вернуться к Швеции. Непир признал такое мнение ошибочным. Расположение финнов к Швеции оказалось традиционным; но, в сущности, они были довольны своим правительством, от которого получили разные льготы. Быть финном значило открыть себе свободный доступ всюду. Существование в Финляндии партии, желавшей независимости своей родины, Непир не отрицает. Англичане, принявшие участие в кампании, писали, что «все порядочные люди, с кем мы только ни встречались здесь, совершенно преданны России и не желают быть подчиненными ни шведам, ни англичанам «К этому же мнению склонился и министр иностранных дел Швеции, барон Стирнельд, сказавший нашему посланнику в Стокгольме, что аландцы не проявили симпатии к иноземцам, хозяйничавшим на острове и лишь покорялись требованиям необходимости; что они вообще были сдержаны и не увлеклись иллюзиями, которыми рассчитывали подействовать на них союзники. ч «Образ мыслей аландских крестьян был в пользу русского правительства, так как они помнили оказанные благодеяния», читаем в дознании подпоручика Гаделли. Абоский губернатор также находил, что «более смыслящие жители не желают никакой перемены в управлении краем и вполне верны подданнической присяге».

Лейтенант Костенков, прибывший на Аланд непосредственно после падения Бомарзунда, не вполне примкнул к мнению Гаделли и донес командующему войсками, что «в настоящее время многие из жителей, в особенности отдаленных от Бомарзунда деревень, неохотно признают находящиеся там власти, делают иногда обиды нашим семействам и, как говорят, не очень расположены к русским». Хотя это обстоятельство подтверждено еще заявлением пастора Форстрема, но тем не менее подобное заключение нельзя отнести ко всем вообще жителям, потому что многие из них доказали свою преданность и желание скорейшего водворения порядка.

Лейтенант барон Бойе, посланный на Аланд, донес затем (в сентябре 1854 г.) начальнику Абоского отряда, ген. фон Венту, что Непир «просил, чтобы не преследовать тех из жителей Аланда, которые продавали союзникам зелень и молоко, они иначе не могли поступить».

В письме от 9 сентября адм. Б. А. Глазенапу барон Бойе, донося обо всем слышанном им на Аланде, — куда он был специально командирован на пароходе «Суоми», — рассказал о том, что английский консул Стокгольма весной, под чужим именем, приезжал в Гельсингфорс, а шведский подданный Лимберг на шлюпке из Або отправился прямо на английский адмиральский корабль. Далее барон Бойе подтверждает некоторые обстоятельства, установленные расследованиями барона Борна и подпоруч. Гаделли. Наконец, он отметил следующий эпизод: однажды поручик шведской службы Торель (или Теорелль), которого он называет адъютантом Непира, пришел к пастору Форстрему и на дворе, и кухне его застал толпу крестьян, требовавшую криками выдачи муки. Пастора не было дома. Узнав от жены пастора причину прихода крестьян, Торель обратился к ним с вопросом: что, русские вас не вешают за это? — и, получив отрицательный ответ, добавил: так мы вас всех повесим! После того он прогнал толпу со двора и из кухни.

В последние годы путешественники не раз заезжали в Скарпанс, чтобы посмотреть на то место, где стоял Бомарзунд, ныне уже забытая крепость. Оказывается, что старожилы окрестных мест сохранили хорошие и миролюбивые воспоминания о квартировавших там русских войсках и помнят несколько русскую речь, которая теперь, за неимением русских соседей, конечно, совершенно устранена из обихода. Англичан добром аландцы не поминают, так как помнят их грабежи и их дурное отношение к оставленным на островах женщинам, партии которых брались ими, как призы.