Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России

Культурно-просветительский прорыв Советского Союза не оспаривается и в современной западной историографии. Американская исследовательница Шейла Фицпатрик акцентирует внимание читателей на том, что «даже в свободное время, после работы и учебы, советские граждане были заняты самосовершенствованием. Каждый, кто бывал в СССР в 1930-е гг., отмечал среди его населения страстную любовь к чтению и тягу к знаниям. Пушкинский юбилей в 1937 г. стал национальным праздником, в свет выходили объёмистые издания русской литературной классики XIX века. Популярный еженедельник “Огонёк” в 1936 г. вёл постоянную рубрику “Культурный ли вы человек?”, дававшую читателям возможность проверить свои знания. Культурный советский человек должен был знать названия пяти пьес Шекспира, пяти марок советских автомобилей, четырёх рек в Африке, трёх типов военных самолетов, двух поэм Генриха Гейне, двух советских ледоколов, имена семерых стахановцев и двух представителей утопической социальной мысли»[299].

Философ мирового значения Александр Зиновьев по этому поводу заметил: «Тяга миллионов людей к этому [к просвещению] была настолько сильной, что её не могла бы остановить никакая сила в мире»[300].

Вопреки мифам удовлетворить эту тягу активно помогала старая интеллигенция. Царская империя накопила большие интеллектуальные силы, которые не рассеялись после революции. И хотя часть их покинула родину, другая часть осталась и включилась в созидательные проекты советской власти, подчас очень страстно. Показательно, что Россия имела «философский пароход», но не имела парохода академического. Из сорока пяти российских академиков, избранных к Октябрю 1917 года, в Отечестве осталось тридцать восемь. Все они продолжили интенсивную научную и преподавательскую работу, но – для существенно расширившейся социальной базы. Это, например, глава Академии наук знаменитый геолог А.П. Карпинский, нобелевский лауреат И.П. Павлов, создатель геохимии В.И. Вернадский, соратник адмирала Макарова судостроитель А.Н. Крылов, один из основателей минералогии А.И. Ферсман, маститый математик В.А. Стеклов. В том же ряду стоят знаменитый поэт Серебряного века В.П. Брюсов, создавший в 1921 году Высший литературно-художественный институт, всемирно известный режиссёр К.С. Станиславский, легендарный селекционер И.В. Мичурин, пионер космонавтики К.Э. Циолковский, автор теории расширяющейся вселенной физик А.А. Фридман, изобретатель телевидения Б.Л. Розинг и многие другие. В Ленинградском доме пионеров, который открылся в 1937 году, бесплатные занятия с детьми лично вели востоковед академик В.В. Струве, зоолог и географ академик Л.С. Берг, чемпион страны по шахматам М.М. Ботвинник.

За короткие сроки в СССР был создан культ книги, который проглядывает в самых незначительных на первый взгляд деталях. Красноречива в этом смысле история советского лётчика-истребителя Андрея Ровнина. В конце 1937 года его в составе авиационной спецгруппы направили в Китай – помогать восточному соседу в борьбе против японцев. По легенде Ровнин и его товарищи были гражданскими, антисоветски настроенными пилотами, приехавшими в Поднебесную подороже продать своё мастерство. На инструктаже в Генштабе их попросили придумать себе псевдонимы. Как же назвали себя офицеры, отправлявшиеся на опасное задание в чужую страну? «Я взял девичью фамилию матери, – рассказывает Ровнин, – а остальные назвались кто Онегиным, кто Ленским, кто Пушкиным, кто Гоголем – каких классиков читали, те фамилии себе и брали»[301]. А вот не менее показательный факт. Герои-челюскинцы, высаживаясь с погибающего судна на льдину в Арктике, забрали с собой в числе самого необходимого и четыре книги: томик Пушкина, эпическую «Песнь о Гайавате» видного американского поэта Генри Лонгфелло и два романа нобелевских лауреатов – «Пан» Кнута Гамсона и «Тихий Дон» Михаила Шолохова[302].