Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России

К мировой литературе советские люди приобщались и через кинематограф. В 1930-е и начале 1940-х были сняты не только пропагандистские картины, среди которых, к слову, были свои жемчужины вроде «Броненосца Потёмкина» и «Чапаева». Михаил Ромм экранизировал «Пышку» Ги де Мопассана, Константин Эггерт – бальзаковского «Гобсека», Григорий Рошаль – «Семью Оппенгейм» Лиона Фейхтвангера. Александр Ивановский поставил пушкинского «Дубровского», Сергей Герасимов – лермонтовский «Маскарад», Исидор Анненский – чеховских «Человека в футляре» и «Медведя», а Ян Фрид – чеховскую «Хирургию». Не забыт был и Гоголь: одна за другой вышли картины «Шинель», «Женитьба» и уже в грозовом 1941-м – «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

Очень важным фактором было то, что Советский Союз создал социальную моду на технологический прогресс. Подростки 1930-х буквально бредили авиацией, научным освоением полярного Севера, конструированием всевозможных аппаратов в диапазоне от радио до космических ракет. Приобщиться к знаниям по этим вопросам можно было по всей стране, не исключая провинцию. К примеру, современная исследовательница В.Д. Петрова сообщает, что в 1930-е годы в Якутске «шла пропаганда перехода от пассивного радиослушателя к активному радиолюбителю. Необходимо было, чтобы каждый, имея основные детали, мог сам сделать у себя радиоустановку, сделать усилитель, собрать лишнюю лампу накала и антенну, уметь ловить те волны и передачу тех станций, которых он пожелает»[303]. На Горьковском автозаводе работало несколько кружков, самый посещаемый был посвящён популяризации науки. «В лекционном зале проходили вечера занимательной физики, химии, биологии, математики, астрономии… На крыше клуба был установлен телескоп, в который кружковцы наблюдали в тёплые летние ночи движения небесных светил»[304].

Поэтому нет ничего удивительного, что СД отмечало: немцы всё больше и больше сомневаются в правдивости подчинённых доктора Геббельса.

«В германской пропаганде советский человек выступал как тупое эксплуатируемое существо, как так называемый “рабочий робот”. Немецкий сотрудник на основе выполняемой остарбайтерами работы и их мастерства ежедневно часто убеждался в прямо противоположном. В многочисленных докладах сообщается, что направленные на военные предприятия остарбайтеры своей технической осведомлённостью прямо озадачивали немецких рабочих (Бремен, Райхенберг, Штеттин, Франкфурт-на-Одере, Берлин, Галле, Дортмунд, Киль и Бейреут). Один рабочий из Бейреута в этой связи сказал: “Наша пропаганда всегда преподносит русских как тупых и глупых. Но я здесь установил противоположное. Во время работы русские думают и совсем не выглядят такими глупыми. Для меня лучше иметь на работе 2 русских, чем 5 итальянцев”…

Во многих докладах отмечается, что рабочий из бывших советских областей обнаруживает особую осведомлённость во всех технических устройствах. Так, немец на собственном опыте не раз убеждался, что остарбайтер, обходящийся при выполнении работы самыми примитивными средствами, может устранить поломки любого рода в моторах и т. д. Различные примеры подобного рода приводятся в докладе, поступившем из Франкфурта-на-Одере: “В одном имении советский военнопленный разобрался в двигателе, с которым немецкие специалисты не знали что делать: в короткое время он запустил его в действие и обнаружил затем в коробке передач тягача повреждение, которое не было ещё замечено немцами, обслуживающими тягач”.