Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Провал плана «Барбаросса» заставил нацистов ослабить истребительную политику, поскольку оккупанты оказались заинтересованы в коренном населении как источнике бесплатной рабочей силы. Однако эти перемены не распространялись на тех, кого нельзя было задействовать в экономике рейха. Лишним балластом по-прежнему считались евреи, цыгане, душевнобольные: их уничтожение продолжилось. Ещё одной категорией, предназначенной к ликвидации, стало население партизанских районов. Представление о славянах как о недолюдях привело Гиммлера к выводу, что, действуя против партизан, необходимо исключать саму возможность их поддержки со стороны местного населения. Такая возможность гарантированно пропадала только с исчезновением самого этого населения. Глава «Чёрного ордена» исходил из того, что человек в любом случае является ресурсом и может быть использован в таком качестве не только по доброй воле, но и по принуждению: живого крестьянина из «восточных народов» можно принудительно поставить к станку, мобилизовать в Красную армию или заставить принести продукты «народным мстителям». Но мертвецу это уже не под силу. Поэтому части СС и полиции всё чаще прибегали к уничтожению деревень вне зависимости от того, насколько их жители сочувствовали коммунистической идеологии и борьбе с оккупантами.

Во время операции «Нюрнберг», проходившей с 22 по 28 ноября 1942 года между озёрами Богинское и Дрисвяты в Белоруссии, было уничтожено около 3000 мирных жителей. Начальник тыла группы армий «Центр» генерал фон Шенкендорф, получивший донесения о действиях СС, написал в своём дневнике:

«Указанные в сообщении цифры рисуют потрясающую картину методов, применяемых там отчасти против населения. Многие деревни сожжены, а все жители, включая женщин и детей, подвергнуты особой обработке (расстреляны). Это наилучшая искра для новых бандитских районов»[925].

Генерал Ганс Рёттигер, занимавший с мая 1942-го по июль 1943 года пост начальника штаба 4-й танковой армии, дал любопытные показания Нюрнбергскому трибуналу. «…Части СД, — писал он, — вызвали большое волнение среди… гражданского населения, из-за чего мой начальник попросил главнокомандующего группой армий “Центр” генерал-фельдмаршала Клюге убрать эти подразделения СД из фронтовой зоны, что сразу же и было сделано. Причиной послужило то, что необузданность частей СД при казнях (Рёттигер сначала написал “массовых казнях”, но затем зачеркнул первое слово) евреев и других лиц (Рёттигер зачеркнул слово andersartige — “расово чуждых”) приняла такие масштабы, что возникла угроза народных волнений и угроза безопасности армии…»[926]

В ходе операции «Коттбус», проходившей с 20 мая по 23 июня 1943 года в Минской области, было, согласно нацистскому отчёту, уничтожено 9500 человек, из которых 4500 были причислены к бандитам, а 5000 подозревались в принадлежности к бандам. Эти данные вызвали беспокойство генерального комиссара Белоруссии Вильгельма Кубе, который доносил Розенбергу о масштабном уничтожении населения.

«Если при 4500 убитых со стороны противника взято только 492 трофейные винтовки, то эта разница показывает, что среди убитых находится множество крестьян. В особенности батальон Дирлевангера известен тем, что уничтожает многочисленные человеческие жизни. Среди 5000 застреленных по подозрению в принадлежности к бандам было множество женщин и детей»[927].

Эту оценку подтвердил рейхскомиссар Остланда Генрих Лозе: «Борьба с бандами… принимает формы, вызывающие чрезвычайные опасения, если целью нашей политики является замирение и эксплуатация отдельных областей… Запирать мужчин, женщин и детей в амбарах и поджигать — мне это не кажется подходящим средством борьбы с бандами, даже если мы хотим истребить население. Такой метод недостоин немцев и сильнейшим образом вредит нашему престижу»[928].

Согласно донесению немецкого пропагандиста Лауха, в ходе этой акции «имели место вещи, которые только способствовали вражеской пропаганде, так как перед появлением немецких войск партизаны рекомендовали населению покинуть деревни и уходить в леса. Своё требование они обосновали тем, что те, кто не подчинится, будут уничтожены немецкими варварами. Следует отметить, что большая часть населения покинула деревни. Со временем отдельные жители возвратились в свои деревни и видели в деревне Небышино трупы расстрелянных односельчан, отчасти уже обуглившиеся». Вывод офицера был неутешителен: «Для успешного проведения пропагандистской работы нет никакой возможности, так как нам нечего сказать населению, что говорило бы в нашу пользу»[929].