Война на Востоке. Дневник командира моторизованной роты. 1941—1945

Первым к месту назначения прибыл взвод Цитена, и его сразу же бросили в бой с задачей оказать помощь мотопехоте. Она находилась в исходном районе на северной опушке небольшого лесочка и готовилась взять населенный пункт Линц. При этом заградительный огонь русских был настолько силен, что солдаты не могли поднять головы.

– И почему нам постоянно приходится торчать в этих проклятых лесах? – капризно произнес унтер-офицер Ортман.

Продолжая ворчать, он нашел приемлемую позицию и с удовлетворением заявил:

– Вот здесь – другое дело. Сюда я и загоню свою самоходку.

Выслушав предложение своего подчиненного, лейтенант Цитен согласился, чтобы боевая машина заняла новую позицию, и Ортман подал знак самоходке номер 211 на переезд. С размещением громоздкой САУ начались настоящие мучения.

– У меня нет сектора обстрела! – недовольно воскликнул наводчик.

Тогда механик-водитель стал подавать машину вперед.

– Стоп! Теперь есть! Да остановись же ты, растяпа! – принялся орать наводчик.

Но было уже поздно – самоходка выехала из укрытия и была немедленно обнаружена Т-34-85. С оглушительным грохотом снаряд снес дерево рядом с боевой машиной.

– Назад! Назад! – завыл наводчик.

Однако от возбуждения механику-водителю никак не удавалось включить обратный ход. «Крррх!» – скрежетала трансмиссия. Наконец самоходка дернулась, проехала примерно с метр, и в этот момент справа от лобовой защитной броневой плиты в нее угодил вражеский снаряд, мгновенно убив радиста. Механик-водитель тоже был ранен, но смог довести машину до укрытия.

Вскоре со своими двумя самоходками подъехал обер-фельдфебель Боргман. Быстро найдя подходящее укрытие, он занял огневую позицию, и наводчик Оссиг с первого выстрела заставил русский танк замолчать.

Самоходки распределились по опушке леса, но сектор обстрела у них оказался не настолько хорошим, чтобы оказать мотопехоте существенную помощь. Ее батальоном командовал раненый обер-лейтенант, который не мог даже держаться на ногах. Его люди постоянно пытались овладеть Линцем, но все их попытки заканчивались неудачей.

Ближе к вечеру на лесной поляне возле Линца у машины командира полка собралось много офицеров.

– Линц должен быть взят любой ценой еще сегодня! Как такое могло случиться, что ваш батальон, господин фон Штеттен, оказался столь беспомощным? – обратился командир полка к раненому обер-лейтенанту, который от охватившей его слабости опустился на землю.

– Разве вы не видите, господин майор, что этого человека следует немедленно отправить в госпиталь? – возмутился я.

Майор хотел было вспылить, но взял себя в руки, поскольку очень нуждался в помощи со стороны истребителей танков. Умерив свой гнев, он сказал своему начальнику штаба:

– На время атаки вы возьмете командование батальоном на себя. Вам придается резервная рота из Лиги. А вы, – обратился майор к передовому наблюдателю, – согласуете со своим дивизионом время проведения огневого налета.

Командир полка на мгновение умолк, а потом язвительно задал вопрос мне:

– А какую задачу будет выполнять ваша рота?

– Единственный танк, имевшийся у русских, мы уничтожили, господин майор. Таким образом, у нас появилась возможность поддерживать огнем атакующих и подавлять противотанковые пушки, а также пулеметные гнезда противника.

– Согласен! – бросил майор. – Начало атаки в девятнадцать часов. Увидимся в Линце, господа.

С этими словами командир полка прыгнул в свою машину и умчался прочь.

Незадолго до начала атаки мои командиры взводов приползли на опушку леса, чтобы определить цели в Линце. Мы вместе с Боргманом под защитой двух неохватных деревьев с биноклями в руках с напряжением вглядывались в даль.

– По обе стороны дороги при въезде в населенный пункт стоят две противотанковые пушки. Их следует подавить в первую очередь, – сказал я.

– Вижу, командир! Однако Вагнеру они должны быть видны лучше.

– Вы правы, я сам схожу на позиции третьего взвода.

Проговорив это, я углубился в лес, повернул направо и, проходя мимо отделений пехотинцев, сидевших на земле в ожидании сигнала к атаке, обратил внимание на их подавленное состояние. Некоторые из них были настроены даже мятежно.

Выслушав мою информацию относительно двух русских пушек, унтер-офицер Вагнер заявил:

– Отсюда я их легко достану.

В следующее мгновение мы уже лежали на земле – сзади послышались залпы нашей артиллерии, но снаряды, пролетев прямо у нас над головами, стали с грохотом взрываться непосредственно впереди. Фонтаны от разрывов возникали так близко, что некоторые комья земли больно ударяли нам в спину. Пальба на мгновение затихла, и я успел прокричать:

– Они взяли слишком короткий прицел!

Тут прогремел следующий залп, и снаряды вновь начали рваться на опушке леса вокруг нас.

– Идиоты! Стреляют по своим! – простонал Вагнер, прижавшийся к земле рядом со мной.

Осколок снаряда угодил ему прямо в ногу. Вокруг нас слышались яростные проклятия и стоны раненых пехотинцев. Я быстро разорвал свой перевязочный пакет, перебинтовал ногу Вагнера и сказал:

– Если вы в состоянии двигаться, то постарайтесь отползти назад и добраться до моей легковушки.