Война - пожизненная боль

1 Из воспоминаний Быкова: “Еще когда я жил в Гродно, меня поманили театром. Приехал как-то Андрей Макаеиок, который был депутатом Верховного Совета от Гродненского избирательного округа, захотел с нами встретиться. Мы с Карпюком и Данутой водили его в ресторан, заходили к нему в гостиницу. Он у меня и спросил: “Слушай, почему бы тебе не написать пьесу? У тебя такой драматический материал. Напиши. Если что, я помогу…” Потом меня о том же просили купаловцы, режиссер Раевский, и я невольно поддался искушению, стал примериваться к пьесе. Конечно же, это должна была быть драма на тему минувшей войны. Но я все же не драматург и даже не любитель театра, что, очевидно, и повлияло на работу над пьесой. Когда меня уговорили прочитать свое произведение коллективу Купаловского театра, стало ясно, что шедевра не получилось. Но тут через того же Макаенка поступило предложение из Москвы, из МХАТА: мхатовцы хотели познакомиться с моей пьесой. Познакомившись, заведующий литературной частью театра сообщил, что пьесу необходимо немножко дотянуть, после чего МХАТ может ее поставить. Я взялся дотягивать. Дотягивание длилось чуть ли не целое лето, я извел килограммы бумаги, которую тогда нужно было “доставать”, но мхатовцы обнадеживали - еще немножко!.. Нашли уже и режиссера, молодого и талантливого Володю Салюка. Нашлась и актриса на одну из ролей - жена Салюка, тоже молодая и талантливая. Они приезжали в Гродно, чтобы поработать с автором и помочь ему дотянуть пьесу, которая получила название “Последний шанс”. Наконец, все вроде бы было сделано и меня пригласили во МХАТ на репетицию. И репетиция, и оформление будущего спектакля мне в целом не понравились; мало радости, судя по всему, доставили они и главному режиссеру Олегу Ефремову. Когда я увидел, как “обыгрываются” образы подпольщиков, которые вылезают на сцену и впрямь из-под пола, понял, что из подобных формалистических метафор реалистический спектакль не получится. Так оно потом и вышло <…>

“Таганка” уговорила меня попробовать написать пьесу, на этот раз - симбиоз “Сотникова” и “Круглянского моста”. Я обещал, учитывая сложность задачи; мне дали помощника, который, насколько помнится, все и сделал. Приехав на прогон спектакля, я мало что понял из увиденного. Но должен был через день идти с Любимовым в Минкульт, где после обсуждения будут решать судьбу спектакля - разрешат или не разрешат. Там меня ожидало много нового и даже интересного. Обсуждение проходило в шикарных старосветских апартаментах министерства культуры - с чаепитием, при полном уважительном внимании присутствующих. Обстоятельные выступления ответственных чиновников и их замечания заносились в протокол. Начальник главка восседал мрачной чугунной тумбой, но Юрий Петрович, казалось, не обращал на него ни малейшего внимания. Как, впрочем, и на выступления чиновников. В конце предоставили слово Любимову, который в присущей ему бескомпромиссной манере сказал, что он не мальчик на побегушках у Минкульта и даже у химика Демичева, он режиссер, ставит пьесу уважаемого автора и сделает только то, что сочтет необходимым. А если он чему-то скажет нет, то можете не сомневаться, что мнения своего не изменит, никто не может его заставить. Это его последнее слово. Поздней осенью состоялась премьера спектакля, названного “Перекресток” (“Перакрыжаванне”). Сценография, выполненная знаменитым художником Боровским, представляла собой несколько выложенных крестом бревен, по которым елозили персонажи пьесы. Я молчал. Театралам же этот антураж нравился” (с. 309, 314).

2 Имеется в виду фильм “Дожить до рассвета” режиссеров В. Соколова и М. Ершова (Ленфильм). Премьера состоялась в 1977 году. Из воспоминаний Быкова: “На Ленинградской киностудии сняли фильм на сюжет “Дожить до рассвета” - фильм неудачный во всех отношениях. Когда начиналась работа над фильмом, я несколько раз побывал на “Ленфильме”, поработал с режиссером, но сразу понял, что большого толка не будет. Не тот режиссер. По прежнему опыту я знал, что режиссеру-постановщику необходимы не столько ум и вкус, сколько характер и воля. Умение выбивать и добиваться. Режиссер Виктор Соколов был человек неглупый и честный, но не обладал всем набором необходимых в кинематографе качеств. К тому же у студии не хватало средств, материально-техническая база была ограничена. Вдобавок ко всему подвела погода: прежде времени растаял снег, что для съемок зимней натуры было гибелью. Режиссера отстранили, заканчивать съемки поручили другому, все пошло наперекосяк и завершилось полным фиаско” (с. 300).

3 Имеется в виду роман Григория Бакланова “Друзья” (1975).

***

Дорогой Лазарь!

Очень жаль, что наш последний вечер в Москве оказался таким неудачным… Но мы ждали, я был все время у Володи[1]. Он тебя любит и все внушает мне, что Лазарь оч. хор. человек. Но я это и сам хорошо знаю.

Посылаю тебе повесть[2], будет досуг - почитай. Но особенно не давай другим, разве 1 - 2 человекам - чтобы не зачитали и вообще… Рукопись эта последняя, у меня больше нет.

На том - до встречи.

Обнимаю,

твой Василь.

30.IX.75.