Война солнца

– А как насчет ракет? А ракетное топливо? Мы использовали большую часть того, что у нас было, при запуске флота дронов, который уничтожил большие астероиды.

– Мы можем найти и ракетное топливо. И если не получится, мы все равно не сможем покинуть Землю.

Неплохо подмечено. Этот вопрос я как раз прокручивал у себя в голове.

– Даже если предположить, что мы найдем ядерное оружие и ракетное топливо, оно просто не будет работать. Мы знаем, что этот «сборщик» более продвинутый, чем предыдущий. Куда более продвинутый…

– Откуда нам это знать?

– Григорий, он бросил в нас три астероида размером с Техас. И тысячи более мелких. Этот «сборщик» может победить нас в бою, и ты знаешь это. Я уверен, что он наблюдает за планетой. Так сказал Артур, и я бы не сомневался в этом. Если мы запустим ядерные ракеты, он их собьет, а затем потратит их энергию, чтобы отправить еще один большой астероид к нашей планете. – Я позволяю словам повиснуть в воздухе. – Игра закончена. У нас нет абсолютно никакой возможности защититься от очередного удара астероида. У нас нет крупных наземных или орбитальных телескопов для его обнаружения.

– У Каспийцев или Тихоокеанцев они все еще могут быть.

– Могут быть. Но даже если это так, у нас недостаточно боеприпасов, чтобы уменьшить или перенаправить астероиды. Мы как подсадные утки. Наш выбор очень и очень прост: спрятаться или уйти.

Григорий не отвечает.

– Допустим, ты прав, Григорий. Мы стреляем по ним ядерным оружием и выигрываем.

Он поворачивает голову ко мне.

– И что тогда?

Он пожимает плечами, выглядя смущенным.

– Я скажу тебе, что произойдет: Сеть отправит другого «сборщика». Как ты думаешь, насколько мощной будет следующая атака?

– Мы не знаем, отправят ли они другого.

– Посмотри, сколько энергии они уже потратили на наше солнце, на все те солнечные ячейки, которые уже сейчас есть в звездной системе. Готов ли ты поставить будущее человечества на то, чтобы они сократили свои потери? И это предполагает, что мы можем уничтожить этого «сборщика» и что его солнечные элементы снова рассеются. Ничего из этого мы не знаем наверняка.

– Примерно так же, как они обещают привести нас на какую-то воображаемую райскую планету. А отправят, вероятно, в звезду.

– Это наш вызов, Григорий. Чтобы убедиться, что они выполнят свою часть сделки. Чтобы убедиться, что мы благополучно добрались до нового дома. Нам нужно, чтобы над этим работал наш лучший инженер.

Он откатывается от меня и тяжело выдыхает.

– Я тоже хочу драться. Оскар много значил для меня. Каждый раз, когда я вижу Артура, это похоже на встречу с кем-то, кто взял моего ребенка в заложники, запер его в подвале и теперь никогда не выпустит. И все, что они предлагают мне, это шанс покинуть дом – единственный дом, который я когда-либо знал, – с моим другим ребенком. И моей женой. И внутри нее находится еще не рожденный ребенок.

Григорий снова поворачивается ко мне, выражение его лица смягчается.

– Я не знал.

– Мы сами только что узнали.

– Поздравляю, – говорит он почти мрачным голосом.

– Я хочу драться. Но более того, я хочу, чтобы мои дети выжили. Или, по крайней мере, у них был бы шанс на это. На Земле таких шансов у них нет.

Григорий снова молчит.

– Ты подумаешь об этом?

– Да.

Глава 34 Эмма

Волнения в бункере, похоже, растут с каждым часом. Теперь, когда мы вышли из Цитадели, дети начинают задавать вопросы – и на этот раз они настойчивее. Они хотят ответов. Они напуганы, как и взрослые. Это не просто ограниченное пространство. Неопределенность: вот что ест всех нас. Это проблема, которую мы должны решить – и как можно быстрее.

После того, как я прощаюсь с Джеймсом и наблюдаю, как отъезжает его конвой, я направляюсь в помещение оперативного штаба, где Фаулер, Гарри, Шарлотта, полковник Эрлс, Мин и я собираемся на наше утреннее совещание.

– Перепись? – спрашивает Фаулер.

– Сто шестьдесят два, – отвечает Мин.

– А вчера…

– Вчера сто шестьдесят шесть, сэр. – Мин смотрит на свой планшет. – Один из оставшихся в живых на поверхности скончался от травм, причиненных взрывом. Его привезли две недели назад. Идзуми была настроена оптимистично, но все повернулось иначе.

– А другие?

– Причина смерти еще… определяется, сэр.

Маловероятно, что Мин не знает, что убило человека. «Причина смерти определяется» стало настоящим кодексом самоубийц, и эта проблема все больше распространялась среди тех, кто потерял близких, а в некоторых случаях – вообще всех. Отчаяние – это вирус, распространяющийся почти так же быстро, как слухи о нашей отчаянной ситуации. Комбинация потери всего, ради чего они жили, и знания того, что они выжили только для того, чтобы замерзнуть до смерти, – это чересчур для некоторых людей.

– Хорошо, – тихо говорит Фаулер. – Шарлотта?

– Получение доступа к резервной копии АтлантикНета было весьма полезным для запуска образовательных инициатив. Еще раз спасибо, Гарри.

– Рад помочь.