Война в России и Сибири

Дебошир побледнел и ничего не ответил. Чехи навострили уши. Они давно искали Поликарпа Понамарева, известного постоянной порчей железнодорожных путей, поездов, поджогом мостов, это имя им назвали его прежние соратники. Дебошира немедленно подвергли допросу. Он держался за паспорт и все отрицал. Но Паша Лаврентьев со смехом все же заставил его признаться, перечисляя их совместные предприятия.

Понамарев – приземистый мужичок, безграмотный, агрессивный, с явной склонностью к разрушительству. Он начальник «подрывного отряда», думающий о народном благе и призванный освободить Сибирь, по которой он странствовал, разоряя и сжигая то немногое, что связывало эти глухие места с цивилизацией.

5. Мир, тонущий в крови

Листая свои заметки, обращаясь к воспоминаниям, я пытаюсь представить себе жизнь этих конспираторов, таких же людей, как мы, мужчин и женщин, с которыми мы встречаемся на улице, не замечая их и не сомневаясь, что они живут точно так же, как мы. Но они отделены от нас, от жизни общества глухой стеной ненависти и какого-то непонятного гибельного упорства.

И вот из кровавого тумана появляются одно за другим их давно исчезнувшие лица: молодые и морщинистые, привлекательные и отталкивающие, умные и звероподобные, просветленные и участливые или грубые и злобные; лица юных девушек и бандитов. Но у всех у них пристальный напряженный взгляд, их всех томит роковая жажда, самые лучшие из них только по виду пророки, а по сути преступники.

«Мир поворачивается бесшумно», эволюция свершается молчаливым трудом идей. Но эти люди живы грохотом и взрывами. Не осторожное обдумывание будущего, а лихорадочное желание действовать. Покончить как можно быстрей – вот лейтмотив революционеров.

И нет ничего заразительнее, чем миропорядок негодяев. Пожары, убийства, покушения, постоянная смута и неразбериха, неумолкающие призывы к анархии и своеволию – и все, образованные и безграмотные, свыкаются с варварством с пугающей быстротой.

Выстрелы из револьвера, которыми обмениваются прохожие в зимних потемках, очереди расстрельных команд ближе к рассвету, изуродованные трупы, убийства, отягощенные жуткими пытками, не впечатляют никого. Как мало нужно, чтобы люди избавились от более мягких нравов, какие наживались век за веком с медлительностью капель, которые точат камень.

Варя, Паша, Шура, Поликарп, студент из Казани. Битков и еще многие, и многие были отправлены в Томск и темной зимней ночью получили пули.

По всей провинции крестьяне бросаются с пиками, предварительно осенив себя крестом, на разбойников, которые их притесняют и грабят, и по иронии этой комедии ошибок уничтожают их пулеметы чехов, принадлежащих партии порядка.

Политических врагов можно расстрелять безнаказанно днем на площади из револьвера, лужу крови засыплют песком, и через час никто ни о чем и слова не скажет.

В Сибири, как в России, убивали из-за одного неосторожного слова или движения. Бронепоезда забирали несчастных сотнями, а потом равнодушно оставляли их на снегу в далеких лесах. И рядом со смертных дел мастерами трудились любители: любой ради общего блага самоотверженно сдавал друзей и родню.

А чтобы враг не свыкся с мертвецами, людей не просто убивали, им выкалывали глаза, сдирали кожу, расчленяли, медленно обескровливали, а потом выбрасывали на дорогу в назидание живущим.

Сейчас, когда враждующие стороны изощряются в жестокости, не время настаивать на новых казнях. Но главные виновники, если можно говорить о таковых в этой всеохватывающей катастрофе, – вовсе не крестьяне и не рабочие, они зачастую обмануты краснобаями, главные – безголовые студенты и студентки с горячими завораживающими речами, пахнущими кровью.

Глава VII. С японскими войсками по Сибири

Ибо несноснейший страх – страх смерти их не тревожит.

Вот и стремится солдат навстречу мечу и охотно
Гибель приемлет в бою, не щадя возвращаемой жизни.

[Марк Анней

] Лукан. Фарсалия. I, 460.

1. Восстание казаков

Продвижение советских армий вглубь Сибири пробудило новые надежды и вызвало новую волну местных восстаний против забайкальского правительства[385]. На протяжении всей Амурской железной дороги горели мосты и мастерские. В глубине страны участились вооруженные, зачастую превосходно организованные, вылазки и убийства служащих и офицеров Семенова. Заводы и шахты обезлюдели, доставка грузов шла с перебоями, исчезло ощущение безопасности, правительство перестало ощущаться как законное, все сомнительные элементы оживились.

Организационный центр мятежников располагался у китайской границы в трех деревнях: Богдатское, Беренски и Зерен на реке Урюмкан. Всеми восстаниями в районе руководил некто [П. Н.] Журавлев, бывший при царе штабс-капитаном, и его «штаб».