Война в толпе

Единственное, что в этой истории осталось загадкой — что мог понять в этих документах Шамиль? Они же были написаны грузинскими закорючками, хотя, может именно это его досконально убедило. Вообще в общении с грузинами больше всего мне понравились их интерпретации наших пословиц. Например: «Не так страшен черт, как его малютка» или «Слушай, сотник, не перегибай кутьке хвост». Тут уже нужны пояснения. Я путем логических размышлений, а также опроса местного населения, пришел к выводу, что это означает в творческой обработке сванского народа: «Не переливай в кутю меду».

На следующий день нам уточнили задание — удерживая оборону левого берега Восточной Гумисты, обеспечить тайный переход «милицейского» батальона на правый берег. ВО второй половине дня подошел милицейский батальон — до двухсот штыков. Он и на самом деле в большинстве своем был сформирован из работников МВД Грузии. Многие были в серых милицейских мундирах. Казалось бы, полностью боеспособное подразделение. Добровольцы знают, что такое дисциплина, владеют оружием, но жизнь еще раз показала пропасть между полицейским и армейским вышколом.

Под покровом темноты мы обеспечили им переправу через речку. Все прошло тихо. Переночевав, они должны были на рассвете неожиданно атаковать и взять село, находившееся на горе над ними. После того, как наши группы обеспечения переправились назад на левый берег, началось наступление. Для начала на месте своего «тайного» местонахождения милиционеры распалили костер, хорошо поужинали с водочкой. После этого застрелили своего командира батальона, который сдуру ночью пошел проверять свои пьяные посты. Чуть ли не до утра нам на другом берегу были слышны разборки с руганью, угрозами и одинокими выстрелами. Утром с тяжелыми головами они построились колонной и по дороге в гору двинулись в направлении села. Впереди, метров за 600–700, шла «разведка», тоже колонной человек 25. Зайдя в крайнюю хату, застали там двух пожилых людей армян, мужа и жену. На вопросы, есть ли в селе вооруженные люди, женщина ответила, что есть. Старый армянин противоречил, что дура женщина, она даже старого деда с дрючком увидит и ей уже чудятся вооруженные люди. Нет в селе никого.

Ну, что делает в такой ситуации обыкновенный армейский сержант? Разворачивает отделение в расстрельную, на краю села оставляет прикрытие. Деда, конечно же, берет с собой, пообещав ему в случае засады использовать его в качестве щита. То есть, если соврал, первая пуля твоя.

Так вот, читатель, ты не угадал. Приняв к сведению показания подозреваемых (пользуясь милицейской терминологией), так же колонной они двинулись к центру села. Дав им достаточно подтянуться, по колонне с двух сторон ударили пулеметы. Те из немногих, кто уцелели, рассказывали, что это напоминало бойню. Недобиткам в количестве шести человек посчастливилось вырваться из этого кровавого мешка только потому, что россияне значительную часть своих огневых приспособлений держали на околицах села, рассчитывая на атаку основных сил батальона. И правда, была возможность, имея больше ста пятидесяти бойцов, атаковать село и, если не взять его, то хотя бы дать возможность вырваться из окружения разведке. Жаль, но этого не случилось. Услышав стрельбу в селе, милиционеры поняли — «подследственный не колется» — и, как зайцы, мигом разбежались по лесу. Слава Богу, бегать там есть где. Чтобы прочесать эти леса, дивизии будет мало. Это поняли и россияне, они не стали преследовать беглецов, просто поставили в тех немногих местах, где можно форсировать речку, засады. Голод выгонял из леса милиционеров и гнал их на переправы. На протяжении трех ночей мы слышали выстрелы, крики и видели светло-серые милицейские шинели, которые плыли вниз по Гумисте. Никакой практической помощи мы им оказать не могли, кроме малоэффективного автоматно-пулеметного обстрела леса на противоположном берегу. Тем паче, два пулемета, которые у нас были — это ПКТ (пулемет Калашникова танковый). Это оружие было снято с подбитых танков и совсем не приспособлено для использования в полевых условиях. На пулеметах не было прицелов, наводились они по стволу, как пожарные бронсбойты, а самодельные, кустарно сваренные сошки были слишком легкими. По этому, после длинной очереди пулемет переворачивался. Мы их называли «на испуг». Неизвестно было, для кого они были больше небезопасны — для врага или для пулеметчика. Правда, психологический эффект давали своими басистыми голосами.