Читаем Война в толпе полностью

Через три часа езды по горной дороге мы были в Степанакерте. Было видно, что город сравнительно недавно бомбардировали, встречались разрушенные и сгоревшие дома, но ощущалось, что за порядком смотрят. Ни одного вооруженного человека на улицах мы не увидели. Центральное учреждение — Комитет Обороны охранялся одним милиционером с пистолетом. Он сидел как вахтер за стеклом и не вышел, когда мы проходили мимо него. Председателем Комитета Обороны был Роберт Качарян. В разговоре ощущалось, что это сильная личность. «Как у вас отношения с метрополией?» — спросили мы. «Мы еще посмотрим, кто из нас метрополия» — ответил он. Через четыре года он стал президентом Армении. Мы заговорили о Биляченко. Качарян согласился заменить смертную казнь на пожизненное заключение. Условием полного помилования он назвал официальное обращение к нему МИД Украины. Вероятно, ему нужны были для Карабаха факты межгосударственных отношений.

Для сопровождения нам предоставили офицера связи и два отделения автоматчиков (не столько для охраны, сколько для понту). Сам Роберт Качарян, как мы имели возможность удостовериться, передвигался по Карабаху без всякой охраны. Он садился в «Ниву» и ехал куда ему вздумается. Я вспоминал Киев, переполненный вооруженной милицией, охрану правительственных зданий, словно приготовленных к осаде и думал, что это столица страны, которая готовится проиграть любую войну.

Мы посетили Биляченко в тюрьме. Услышав, что его не расстреляют, он не высказал ни каких эмоций. Затем мы уехали в одно из учебных подразделений. Здесь введен военный всеобуч. Из всех мужчин приемлемого возраста бронь имеют только восемьсот. Обучение очень интенсивное и продолжается полгода. Часть, в которую мы заехали была обнесена стеной. Ранее здесь было азербайджанское село. Сейчас оно было забетонировано под плац. Поражали порядок и чистота. Все до мелочей повторяло советские в/ч. Мы видели солдат, которые белили бордюры. Здесь практиковалось десять часов боевой подготовки в день. Нас завели во что-то вроде «ленинской комнаты». На стенах были портреты армянских исторических деятелей и военачальников. Во времена второй мировой войны 120 тыс. населения НКАО дало советской армии 25 генералов, четырех маршалов Советского Союза, одного адмирала флота. Пока жил в Карабахе, воду этот адмирал мог видеть только в кружке.

В определенных природных и исторических условиях удивительным образом рождаются чрезвычайно перспективные сообщества. Скажем, станица «Зимовейская» на Дону, из которой вышли Разин, Хабаров и Пугачев (неплохая продуктивность). Или возьмем Афины V ст. до Р.Х… По количеству населения это было село, в котором практически одновременно жили и общались между собою Сократ и его ученики, среди которых Платон, кроме того Аристотель, Аристофан, Софокл, Перикл и архитекторы Парфенона, Фидий и его ученики, кроме того мастера античной керамики, которая была великим явлением и ювелиры. Весь Эллинский Мир был насыщен матёрыми человечищами, но в Афинах не возможно было плюнуть, чтобы не попасть в какого-нибудь гения. Наверно, это ужасно утомляло.

Правда, насколько я понял, ПВО обеспечивали русские. Если бы карабахцам пришла фантазия взять Баку, они его взяли б.

Мы выезжали довольно поздно вечером. Ночью мы пересекли границу Карабаха и заблудились в горных дорогах. Мы долго кружили в темноте, пока не наткнулись на какой-то одинокий дом. Когда мы подъехали спросить дорогу, оказалось, что там одни только женщины. Я представил себе, что бы случилось, если бы пять небритых подозрительного облика мужчин на машине с грузинскими номерами подъехали к подобному дому на Украине. Нас бы встретили выстрелом из дробовика. Здесь же две пожилые женщины выскочили к нам и начали уговаривать остаться переночевать. Нам пришлось долго отказываться, а, когда мы отъезжали, они силой втолкнули в окно кулёк с водкой, хлебом и сыром.

Мы заехали в Ереван встретиться с одним из вице-премьеров и двинулись назад. Армения очень напоминает полотна Сарьяна — серо-желтые бесплодные горы. Вы переезжаете границу с Грузией и вас сразу же поражает буйность зелени, живописность скал и ручьев.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное