Война в XXI веке

Помимо трансформаций, которые происходят с политическими процессами, непосредственное влияние на характер войны оказывает и постоянная модернизация технических средств. Речь здесь идёт не только о совершенствовании средств уничтожения или обороны. Одно из наиболее революционных изменений самой сути военных конфликтов связано с появлением нового пространства ведения войны. В своё время настоящим прорывом было открытие для сражений моря, а затем через несколько веков и даже тысячелетий подчинёнными оказались подводный мир и воздух, и вот на рубеже XX и XXI столетий государства обнаружили для себя новую область борьбы. Стремительное развитие цифровых технологий, сопровождающих современного человека повсеместно, изменило привычный образ жизни простых людей и, естественно, не могло не оказать влияния на международные отношения. Информационные технологии предоставляют возможность коммуникации совершенного нового уровня, также помимо этого на них возлагается функция упорядочивания и хранения данных. Несмотря на то что само понятие информации всё ещё представляет отдельную исследовательскую проблему, столкновения в информационном мире уже оказываются реальными, во всяком случае, мы сталкиваемся с сообщениями о кибератаках и попытках их отражения. Человек, таким образом, открыл для себя пятую сферу войны – киберпространство. И пусть пока что кибервойска применяются для решения конкретных тактических задач, вполне возможно, их стратегическое использование в самом ближайшем будущем будет расширяться.

Кибревойна пока остаётся теоретически малоосмысленным явлением. СМИ периодически публикуют сообщения об угрозах, исходящих от военных хакеров из России, Китая или Северной Кореи, объявляя кибератаки даже большей опасностью, нежели террористические акты[392]. Заметим, что само понятие кибервойны было введено в словарь социальной философии и этики войны в 1990-е годы. Одними из первых его использовали Джон Арквилла и Дональд Ронфельдт в статье 1993 г. «Кибервойна приближается!»[393] и затем в книге «Сети и сетевые войны: будущее террора, преступности и воинственности»[394]. С тех пор литература по кибервойнам, и в частности по моральным проблемам, связанным с ними, сильно обогатилась, но среди прочих работ стоит отметить книгу Ричарда А. Кларка и Роберта Кнаке «Кибервойна: ближайшая угроза национальной безопасности и что с этим делать»[395], а также «Таллинское руководство по международному праву по отношению к кибервойнам»[396].

Развитие информационных технологий сопряжено с необходимостью решения ряда этических вопросов, таких, как проблема безопасности персональных данных и в целом защиты собственности и приватности личной жизни. Поскольку изучение данных вопросов должно стать темой отдельного исследования, следует остановиться только на проблеме кибервойны, поставившей совершенно новые политические и моральные вопросы. Если обратиться к вводной статье Б.Дж. Стравсера, приглашённого редактора специального выпуска «Журнала военной этики», посвящённого теме кибервойны[397], можно определить основные проблемы, которые военные действия в цифровой среде ставят перед этикой войны: какие нравственные принципы должны быть применены для определения статуса кибероружия, способного атаковать компьютерную систему, находящуюся на противоположном конце мира? можно ли признать подобную атаку равнозначной обычному физическому нападению на живую силу противника или следует говорить о подобной акции как о факте шпионажа? оказывается ли ущерб, нанесённый кибератакой, достаточным, чтобы считаться веской причиной войны? как влияет на характер конфликта размытие статуса врага, которого зачастую почти невозможно идентифицировать?[398]

Безусловно, это всего лишь вводные положения, указывающие на целый комплекс проблем, связанных с борьбой в виртуальном пространстве, однако их анализ позволяет получить представление о возможности применения теории справедливой войны к кибервойне. Так, очевидно, что использование теории справедливой войны для оценки конфликтов в цифровом мире должно учитывать специфику пространства, в котором ведётся борьба. В результате принцип правого дела в контексте кибервойны приобретает новые трактовки. Так, Эдвард Т. Барретт из Военно-морской академии США обращается к проблеме легитимации начала войны по совокупности множества причин[399]. Поскольку кибератаки, как правило, представляют собой точечные удары, необходимо определить, могут ли они по отдельности или в своей совокупности санкционировать объявление войны.