Война Волка

— Скажи Грифиду Гвентскому, что я сохраню жизнь его сына, и завтра в полдень он может уйти. В обмен на жизнь сына он отдаст мне имя врага, а еще золотую цепь со своей шеи.

Отец Бледод перевел это требование, и Грифид неохотно кивнул.

— Он согласен, мой принц, — сказал Бледод.

— А цепь, — добавил Этельстан, — цепь мы отдадим церкви.

— Задница, — тихо пробормотал я так, чтобы не услышал Этельстан.

— И Грифид Гвентский, — продолжал Этельстан, — пообещает удерживать своих людей от набегов на Мерсию в течение одного года. — Это тоже было принято, хотя я подозревал, что требовать такое бессмысленно. Требовать от валлийца покончить с воровством можно с таким же успехом, как от дождя не литься целый год. — Встретимся завтра, — закончил свою речь Этельстан.

— До завтра, эдлинг, — сказал Грифид, — до завтра.

Он удалился вместе со своими воинами и отцом Бледодом. Снег повалил сильнее, снежинки крутились в свете костров.

— Мне иногда сложно не забыть, — сказал Этельстан, наблюдая, как они уходят, — что валлийцы христиане.

Я улыбнулся.

— В Диведе правит король по имени Хивел. Он бы тебе понравился.

— Я слышал о нем.

— Он славный малый, — сказал я с теплотой и сам удивился своим словам.

— И христианин, — поддразнил меня Этельстан.

— Я же сказал — славный, а не идеальный.

Этельстан перекрестился.

— Завтра мы все должны быть славными, — сказал он, — и сохранить жизнь валлийцу.

И выяснить имя врага. Я был почти уверен, что уже знаю это имя, но все же не наверняка. Я точно знал одно — настанет день, и я убью этого человека. Так что валлиец должен остаться в живых для того, чтобы умер сакс.

Эдлинг, или этелинг — валлийский титул, означающий сына короля и наследника. Грифид из Гвента, которого я принял за вождя клана, возможно, и сам был каким-то мелким королем. Этот титул он использовал, чтобы польстить Этельстану, поскольку никому не известно, кто станет наследником короля Эдуарда. Этельстан — старший сын, но церковь распространяла злонамеренные слухи, что он бастард, и почти все олдермены Уэссекса поддерживали Этельвирда, второго сына Эдуарда, законного безо всяких сомнений.

— Нужно было сделать королем Уэссекса меня, — сказал я Этельстану на следующее утро.

Он поразился. Наверное, еще не полностью проснулся, и ему показалось, что он ослышался.

— Тебя?!

— Меня.

— Но почему?

— Думаю, королем должен быть самый красивый мужчина в королевстве.

Этельстан наконец понял, что я шучу, но был не в настроении веселиться, только фыркнул и пришпорил коня. Он вел шестьдесят воинов, а я — всех своих, кроме тех, что охраняли арену, где нас ждал отец Бледод. Я велел валлийскому священнику присоединиться к нам.

— Как еще мы узнаем мальчишку Грифида? — пояснил я.

Вдалеке слева множество людей Цинлэфа уже уходили на восток вместе с женами и детьми. Я послал Финана с двадцатью воинами распространить весть, что они должны убираться, не то столкнутся с моими воинами, и маленький отряд Финана не встретил сопротивления. По крайней мере, в этой части Мерсии мятеж подавили без боя.

— Отец Свитред, — сказал Этельстан, пока мы наблюдали, как побежденные уходят восвояси, — посчитал, что нужно убить каждого десятого. Он говорит, таково римское правило.

— И почему ты так не сделаешь?

— Думаешь, стоит? — спросил он.

— Нет, — твердо сказал я, — думаю, нужно их отпустить. Большая часть этих людей — не воины. Они простые люди, возделывают поля, растят скот, копают канавы и сажают сады. Это плотники и суконщики, кожевенники и пахари. Они пришли сюда, потому что им приказали, но, вернувшись домой, снова возьмутся за работу. Они нужны твоему отцу. Мерсия ему ни к чему, если станет голодной и бедной.

— От нее мало толку, если она бунтует.

— Ты победил, — ответил я, — и большинство этих людей не отличит мятежа от пердежа. Их сюда привели, так что просто позволь им вернуться домой.

— Отец может с этим не согласиться.

Я усмехнулся.

— Так почему твой отец не отправил подкрепление?

— Он болен, — сказал Этельстан и перекрестился.

Я дал Тинтригу обойти непогребенный труп одного из убитых вчера воинов Цинлэфа. Снег мягким саваном окутал мертвое тело.

— И что не так с королем? — поинтересовался я.

— Беда, — коротко сказал Этельстан.

— И как же это лечить?

Несколько шагов он проехал молча.

— Никто не знает, что у него за болезнь, — наконец заговорил он, — отец растолстел и задыхается. Но, слава Богу, бывают дни, когда ему становится легче. Он еще может ездить верхом, любит охотиться. Он еще может править.

— Проблема, — сказал я, — в том, что старый меч попал в новые ножны.

— Что это значит?

— Похоже, новая жена совсем его заморила.

Этельстан вскинулся, но не стал со мной спорить. Вместо этого он поднял взгляд на прояснившееся за ночь небо. Яркое солнце отражалось от снега. «Быстро растает, — подумал я, — так же быстро, как окончилась осада».

— Полагаю, он ждет, когда погода улучшится, — продолжал Этельстан, — это значит, он скоро придет. И королю не понравится, если мятежники останутся безнаказанными.